Когда подали вино и дамы встали из-за стола, Джералд,сдвинув брови и свирепо глядя на дочь, приказал ей задержаться на несколькоминут для разговора с ним с глазу на глаз. Скарлетт с отчаянием и мольбойпосмотрела на Мелани. Беспомощно теребя в руках платочек, Мелани покорно вышлаиз комнаты и тихонько притворила за собой дверь.

— Итак, мисс, — загремел Джералд, наливая себепортвейна, — как понять ваше поведение? Не успев овдоветь, вы стараетесьподцепить себе нового мужа?

— Не кричите так, папа, слуги…

— Им уже, без сомнения, известно — как, впрочем, и всемостальным — о нашем позоре. Ваша мать от этого слегла, а я не смею смотретьлюдям в глаза. Стыд какой! Нет, нет, котенок, плачь — не плачь, на сей раз тебене удастся обвести меня вокруг пальца, — торопливо пробормотал он с ноткойиспуга в голосе, увидев, что Скарлетт захлопала ресницами и губы у нее жалобнозадрожали. — Я тебя знаю. Ты же способна строить глазки, стоя у гробамужа. Ладно, не плачь. Поговорили, и хватит. Теперь я намерен тотчас жеповидаться с этим капитаном Батлером, который позволил себе играть добрымименем моей дочери. А наутро… Да не реви ты, тебе говорят. Все равно непоможет. Не поможет, поняла? Это решено — завтра мы возвращаемся домой, пока тыздесь не опозорила окончательно нас всех. Ну, не плачь, котенок, погляди, что ятебе привез. Что, хороший подарочек? Да ты погляди! Ну, скажи, как ты могладоставить мне столько хлопот — заставила тащиться сюда, в такую даль, когдасама знаешь, у меня и без того дел по горло? Ладно, не плачь!

Мелани и тетушка Питтипэт давно уже спали, а Скарлетт лежалабез сна в теплом полумраке; на душе у нее было тяжело, и сердце сжималось отстраха. Покинуть Атланту сейчас, когда жизнь снова стала ее манить, ивстретиться лицом к лицу с Эллин! Да она умрет, прежде чем посмотрит матери вглаза! Если бы она умерла сейчас, сию минуту, вот тогда бы они все пожалели,что были к ней так жестоки! Она вертелась с боку на бок, голова ее металась погорячей подушке, и вдруг какой-то шум, нарушивший тишину погруженной в сонулицы, привлек ее внимание. Это был странно знакомый, хотя и неясный, еще отдаленныйшум. Она соскользнула с постели и подошла к окну. Улица, едва различимая сквозьлиственный шатер деревьев, лежала темная, молчаливая под тускло мерцавшимзвездами небесным куполом. Шум приближался — скрип колес, стук копыт, голоса. Инеожиданно она улыбнулась, узнав хриплый от виски голос, распевавший сирландским акцентом «В повозке с верхом откидным». Конечно, здесь не Джонсборои не день открытия судебной сессии, но тем не менее Джералд возвращался домой всоответствующем этому знаменательному дню состоянии.

Скарлетт видела смутные очертания остановившейся перед домомколяски. Оттуда появились две темные фигуры. Кто-то еще приехал с отцом. Темныефигуры постояли у калитки, звякнула щеколда, и Скарлетт отчетливо услышалаголос отца:

— А сейчас я исполню тебе «Плач по Роберту Эммету». Этупесню ты должен знать, приятель. Я научу тебя ее петь.

— Буду очень рад, — с легким смешком отвечал егоспутник, — Только не сейчас, мистер О’Хара.

«Боже милостивый, опять этот несносный человек, этотБатлер!» — с раздражением подумала Скарлетт, узнав глуховатый голос и манернуюмедлительную речь. И тут же обрадовалась: ну, по крайней мере, они хоть неперестреляли друг друга. Даже, как видно, неплохо поладили, раз заявились сюдавдвоем, да еще в таком виде.

— Я буду петь сейчас, и ты будешь меня слушать, или язастрелю тебя, потому что ты оранжист.

— Не оранжист — чарльстонец.

— Чем это лучше? Хуже даже. У меня в Чарльстоне двесвояченицы, так уж я-то знаю.

«Он, кажется, хочет оповестить об этом всех соседей?» — виспуге подумала Скарлетт и потянулась за пеньюаром. Но что, собственно, можетона сделать? Не бежать же вниз в такой час, чтобы увести отца с улицы?

А Джералд без лишних слов закинул голову и, прислонившись ккалитке, начал выводить могучим басом «Плач». Скарлетт слушала, облокотившись оподоконник и улыбаясь против воли. Такая красивая песня, одна из ее любимых.Жаль, что отец немного фальшивит. Она тихонечко подхватила печальную мелодию:

На чужой стороне вал бесстрашные герой,

А вкруг девы — поклонников рой…

Песня лилась, и Скарлетт услышала какое-то движение вкомнатах тетушки Питтипэт и Мелани. Эти бедняги, конечно, будут оченьрасстроены. Они ведь не привыкли к обществу таких жизнелюбивых ирландцев. Пениеоборвалось, и две темные фигуры слились в одну, прошагали по дорожке иподнялись на крыльцо. Послышался осторожный стук в дверь.

«Надо, пожалуй, спуститься вниз, — подумалаСкарлетт. — В конце концов, это же мой отец, а тетя Питти умрет, но невыйдет ночью на лестницу», К тому же ей никак не хотелось, чтобы слуги увиделиее отца в таком состоянии. Джералд, пожалуй, еще начнет буянить, если Питервздумает укладывать его в постель. Кроме Порка, никто не умеет с нимсправляться.

Она покрепче запахнула пеньюар, зажгла свечу, стоявшую настолике возле кровати, и стала спускаться по темной лестнице в холл. Поставивсвечу на подзеркальник, она отомкнула дверь и в колеблющемся свете различилаРетта Батлера. Безупречно подтянутый — ни одна оборочка на манишке не смята —он поддерживал маленького, коренастого Джералда. Как видно, «Плач» быллебединой песней Джералда, потому что теперь он уже без стеснения повис на рукесвоего спутника. Длинные жесткие седые волосы были взлохмачены, галстукпереехал набок, грудь сорочки залита вином.

— Насколько я понимаю, это ваш папаша? — ГлазаРетта лукаво блестели на смуглом лице, и их взгляд, казалось, проникал сквозьее дезабилье.

— Проводите его в дом, — коротко сказала Скарлетт,смущенная своим неприбранным видом и злясь на. Джералда за то, что он поставилее в смешное положение перед этим человеком.

Ретт Батлер подтолкнул Джералда вперед.

— Прикажете помочь ему подняться по лестнице? Вам самойне справится. Он довольно тяжел.

Испуганная столь наглым предложением, она на миг лишиласьдара речи. Что подумают Мелани и тетушки Питти, затаившиеся у себя в спальнях,если услышат, что капитан Батлер поднимается ночью в верхние комнаты?

— О, матерь божья, нет, конечно! Проводите его сюда, вгостиную, на этот канапе.

— На этот?.. Как вы сказали?

— Я буду вам крайне признательна, если вы придержитеваш язык. Вот сюда. Теперь положите его.

— Прикажете снять с него сапоги?

— Не надо. Он частенько в них спит.

Она готова была откусить себе язык — надо же такпроговориться! Ретт Батлер негромко рассмеялся, укладывая ноги Джералда нанебольшую кушетку.