— Теперь, пожалуйста, уходите.

Он вышел в полутемный холл, поднял свою шляпу, которую,входя, бросил на пороге.

— Надеюсь увидеться с вами в воскресенье заобедом, — сказал он и удалился, бесшумно притворив за собой дверь.

Скарлетт поднялась в половине шестого — пока слуги не пришлинакрывать на стол к завтраку — и тихонько спустилась в безмолвные комнатынижнею этажа. Джералд проснулся. Он сидел на диване, сжимая свою круглую головуруками. Казалось, он пытается раздавить ее между ладонями, как орех. Онукрадкой покосился на дочь, когда она вошла. Но малейшее движение глазамидоставляло ему такую боль, что он застонал.

— С добрым утречком!

— Как вы себя ведете, па, — сердитым шепотомзаговорила Скарлетт. — Явились домой за полночь и перебудили всех соседейсвоим пением!

— Разве я пел?

— Пели! Орали «Плач» на весь квартал — Ничего не помню.

— Зато соседи будут помнить это до своего смертногочаса — так же, как тетя Питтипэт и Мелани.

— Мать пресвятая богородица! — простонал Джералд,проходя сухим языком по запекшимся губам, — Мы играли, а что было потом,когда кончили, — хоть убей не помню.

— Играли?

— Этот щенок Батлер похвалялся, что он лучший игрок впокер во всем…

— Сколько же вы проиграли?

— С чего ты взяла? Я выиграл, разумеется. Стаканчик,другой мне всегда помогает в игре.

— Проверьте свой бумажник.

Очень медленно, словно каждое движение причиняло ему оструюболь, Джералд достал из кармана бумажник и заглянул в него. Бумажник был пуст,и он потерянно повертел его в руках.

— Пятьсот долларов, — сказал он. — Все, что уменя было с собой, чтобы купить кой-какие вещички у контрабандистов для миссисО’Хара. Даже на обратный проезд не осталось.

Скарлетт с возмущением глядела на пустой бумажник, и в этотмиг в мозгу у нее родилась некая идея и начал быстро созревать план.

— Теперь я в этом городе не смогу смотреть людям вглаза, — начала она. — Вы осрамили нас всех.

— Помолчи немного, котенок. Ты же видишь, у меня головараскалывается.

— Явились домой пьяный, с этим капитаном Батлером,распевали во все горло, всех перебудили, да еще просадили все деньги в карты.

— Этот человек слишком ловок в покер — верно, он неджентльмен. Он…

— Что скажет мама, когда узнает? Он в испуге вскинул нанее глаза.

— Ты же ничего не скажешь матери, не станешь ееволновать? Верно?

Скарлетт промолчала, поджав губы.

— Подумай, как это ее расстроит, а у нее такое хрупкоездоровье!

— А вспомните, па: не далее как вчера вечером выговорили, что я будто бы опозорила семью! И все из-за какого-то несчастноготанца, который я протанцевала, чтобы собрать денег для госпиталя! Ну как тут незаплакать!

— Только не плачь! — взмолился Джералд. — Моябедная голова этого не выдержит, она и так готова лопнуть от боли.

— И вы еще сказали, что я…

— Ладно, котенок, ладно, не обижайся на своего бедного,старого папку. Я же совсем не думал того, что говорил. Да и не по моей все эточасти. Я знаю, что ты хорошая девочка и хотела только добра. Уверен в этом.

— А ведь грозились с позором увезти меня домой.

— Ах, доченька, никуда бы я тебя не увез. Это просточтобы тебя подразнить. Ты ведь не расскажешь матери про деньги? Она и такрасстраивается, что расходы растут.

— Нет, — напрямик заявила Скарлетт. — Нескажу, если вы позволите мне остаться здесь и объясните маме, что ничего такогоне было — все это выдумки старых сплетниц.

Джералд скорбно поглядел на дочь.

— А ведь это настоящий шантаж.

— А этой ночью был настоящий дебош.

— Ну, хорошо, забудем все это, — вкрадчивопроговорил Джералд. — А как ты думаешь, у такой благородной старой дамы,как мисс Питтипэт, найдется в доме глоток бренди? Разрази меня гром, до чего ж…

Скарлетт повернулась, неслышно пересекла холл и направиласьв столовую, чтобы достать бутылку бренди, которую они с Мелли называли междусобой «обморочной бутылкой», поскольку тетушка Питти всякий раз отпивала из нееглоточек, когда у нее останавливалось сердце (или ей казалось, что оноостанавливается) и она готова была лишиться чувств. Лицо Скарлетт выражалоторжество — никаких угрызений совести она не испытывала, хотя и поступила сДжералдом отнюдь не как любящая, преданная дочь. Теперь тревогу Эллин усыпят спомощью обмана, если еще какая-нибудь досужая сплетница не вздумает ейнаписать. Теперь она останется в Атланте и будет делать все, что захочет, атетю Питтипэт заставит плясать под свою дудку. Она отперла погребец и с минутупостояла, прижав к груди бутылку и стакан.

Перед ее глазами проносились видения: пикники на берегупенистых вод Персикового ручья и у подножия Стоун-Маунтин; балы и приемы;маленькие послеобеденные танцульки; катания в колясках и ужины а-ля фуршет посубботам. Теперь она примет во всем этом участие; окруженная мужчинами, онабудет в центре всех развлечений. А мужчины так легко влюбляются, стоит проявитьо них маленькую заботу в госпитале. Теперь госпиталь уже не будет ей такпротивен. Выздоравливающие мужчины чрезвычайно чувствительны к женскомувниманию. Если девушка достаточно ловка, они падают к ее ногам, как падают вТаре спелые персики с ветвей, стоит легонько потрясти дерево.

Скарлетт возвратилась к отцу с бутылкой возрождающего кжизни напитка, благодаря судьбу за то, что прославленная своей крепостью головаО'Хары не выдержала на сей раз испытания, и неожиданно задала себе вопрос: неповинен ли в этом в какой-то мере капитан Батлер?

На следующей неделе Скарлетт возвратилась после полудня изгоспиталя домой в очень дурном расположении духа. Она устала стоять целое утрона ногах и разозлилась, когда миссис Мерриуэзер сделала ей резкое замечание зато, что, бинтуя раненому руку, она присела к нему на кровать. Тетушка Питти иМелани — обе в самых нарядных своих шляпках — и Присси с Уэйдом на руках стоялина крыльце, приготовившись отправиться с еженедельными визитами. Скарлетт,извинившись, что не может их сопровождать, поднялась к себе.

Когда все семейство отбыло и даже скрип колес замер вдали,она тихонько прошмыгнула в комнату Мелани и заперла за собой дверь. В строгой,залитой косыми лучами послеполуденного солнца девичьей комнате царила тишина. Нанатертом до блеска полу не было ничего, кроме двух-трех ярких лоскутныхковриков, и ни единого украшения на беленых стенах. Только в углу Меланисоорудила нечто вроде алтаря.