– Девушка, извините, можно позвонить? Тамчеловеку на дороге плохо!

Она и бровью не повела, сосредоточенно слушая,что ей говорили по телефону.

– Давай вали отсюда, – негромкосказал кто-то рядом, и Николай увидел рядом оранжевую сомнамбулу. Глядя сквозьнего, как и полагается лунатику, тот повторил: – Вали, говорю. Не мешайработать.

– Слушайте, я доктор, – сказалНиколай. – Там человеку плохо стало, за поворотом, надо позвонить…

– Твои проблемы, – сказал оранжевыйлунатик. – Ты доктор – ты и лечи.

– «Скорая» нужна, у него резко упалодавление, думаю, что-то с сердцем.

– Да ты чё?! – ужаснулся лунатик икак ни в чем не бывало двинулся навстречу подъехавшему чуду автомобильнойтехники цвета свежепролитой крови.

Николай саданул в окошко покрепче. Девицаподняла томный взгляд и, зажав трубку ладонью, пошевелила губами. Ееартикуляция была очень выразительна.

«По-шел в зад-ни-цу!» – прочитал Николай и намгновение замер, не веря своим глазам.

– Как жизнь, Бориска? – послышалосьза спиной.

– Да так себе, – прозвучало в ответмеланхолически. – Был бы крюк – повесился. Вам сколько, полный бак?

Николай обернулся. Лунатик вел переговоры сводителем чуда техники, который, чуть приспустив стекло, подавал ему кредитнуюкарточку.

– Послушайте! – воскликнул Николай,бросаясь к автомобилю. – У вас есть сотовый телефон?

Стекло мгновенно поднялось, и Николай увидел втонированном стекле собственное отражение.

– Вали отсюда, сказал же! – негромкопроговорил Бориска, направляя прямо в лицо Николаю наконечник шланга. –Сейчас как закатаю в тебя бензинчиком – мало не покажется, понял?

С этим задохликом от «Норси-ойл» Николайсправился бы в секунду, однако из офиса могло подоспеть подкрепление, а еслидаже и нет, шансы пробраться к телефону были бы равны нулю. Николай вспомнилГришины закатившиеся глаза, ощущение слабого трепыхания пульса под пальцами – исдержался, выставил вперед ладони:

– Ребята, вы что – не соображаете, чтовам говорят? Там человек умереть может!

– А мне плевать, – меланхолическивысказался Бориска.

Николай растерянно моргнул, не веря ушам. Ивдруг его осенило… причем мысль была настолько поразительная, что он едва незахохотал, предвкушая то, что произойдет сейчас.

– На меня, может, тебе и плевать, –сказал он вкрадчиво. – А как насчет Родика Печерского?

Теперь растерянно заморгал Бориска.

– А чё? – спросил он настороженно,опуская, однако, шланг.

– Ничё, – пожал плечамиНиколай. – Ладно, пошел я.

И повернулся, как бы собираясь уходить, совершенноточно зная, что последует дальше. Последовала мгновенная пауза, а потом егосхватили за рукав:

– Погоди. При чем тут Родик?

Тощее личико Бориски напоминало мордочкухорька. Мысленно скривившись, Николай пояснил:

– Там его парню плохо стало, на дороге.Боюсь, что-то с сердцем.

– А кому, имя знаешь? – спросилБориска, все еще, видимо, не до конца веря.

– Грише.

Бориска мгновение смотрел на него, потомметнулся к офису с криком:

– Нелька! Давай трубу, живо!

– Слышь, братан, – сказал кто-то заспиной. – Возьми мобильник, звони куда надо, мне разве жалко?

Николай повернулся. Кровавое чудоавтомобилестроения гостеприимно распахнуло дверцы, и короткопалая лапа вперстнях протягивала оттуда черное, сверкающее чудо телефонной техники.

Николай мстительно покосился на Борика,который приглашающе махал ему руками и ногами, и взял сотовый.

– «Скорая помощь», – пропел женскийголос.

– Здрасьте, – неуверенно сказалНиколай, вслушиваясь в незнакомые интонации. – Это кто, Надя? Галина? Неузнаю.

– Вам «Скорую» или девушку повызову? – построжал голос. – Говорите конкретно, что у вас, или незанимайте телефон!

И этой телефона жалко, ну что ты будешьделать?!

– Это Сибирцев из Нижегородскойлинейной, – сказал Николай. – С «Интенсивной терапии».

– Сегодня на «Интенсивной терапии»дежурит Белинский, – перебила незнакомка.

– Ну да, у меня выходной. Но тут натрассе человеку плохо стало с сердцем, возможен инфаркт. Пришлите кардиолога.

– Записываю адрес, – пропеладежурная.

Николай подробно объяснил, как ехать.

– Да ведь это уже Советский район, –сообщила дежурная. – А вы почему-то про Нижегородский говорили.

Николай мысленно послал ее подальше и еще разнастоятельно попросил:

– Кардиолога пришлите!

– Советская «Интенсивная» сейчас навыезде. Я вам посылаю линейную машину, а там, если врач решит, что нуженкардиолог, то передаст нам, мы пришлем.

– Да я ведь сам кардиолог, выпоймите! – вскричал Николай. – У парня внезапно рухнуло давление,пульс нитевид…

Он осекся: диспетчер уже отключилась.

Ч-черт… Самое обидное, управы на нее нет и небудет, формально эта паразитка права. Новенькая, наверное, диспетчерша. Сознакомыми он бы сговорился, а для этой имя Николая Сибирцева ничего не значит.И, что характерно, упоминание о Родике Печерском тут вряд ли произвело быожидаемый эффект.

Он со вздохом сунул трубку хозяину,поблагодарил кивком.

– Позвонили? – подбежал озабоченныйБориска. – А то у нас тоже телефон свободен.

Глазки его неуверенно моргали, а худое тельцепод оранжевой спецурой так и извивалось.

– Ладно, живи, – устало сказал Николай. –Я Родику пока не скажу, но если с Гришей что-то…

Бориска обморочно привалился к колонке, однакоНиколай уже зарысил в гору.

Гриша пребывал все в той же отключке, и врач слинейной машины (подъехали, грех жаловаться, быстро) озабоченно покачала головой:

– «Интенсивную» ждать бессмысленно, парнянадо в больницу везти. Сегодня Пятая градская дежурит. Ну что, как решим?