— Я слушаю.

— Вы слушаете?

— Уверяю вас, я слушаю.

Он стоял у окна.

— О’кей. На прошлой неделе мне трижды звониладвокат из Вашингтона по имени Гарсиа, но это его не настоящее имя. Он сказал,что знает и видел кое-что о Розенберге и Джейнсене. Ему очень хотелосьрассказать мне об этом, но в конце концов его обуял страх и он исчез.

— В Вашингтоне миллион юристов.

— Два миллиона. Но мне известно, что онработает в частной фирме, которой дорожит, в некотором смысле. Он был на самомделе напуган и считал, что за ним следят. Я спрашивал, кто следит, и он,конечно же, не ответил.

— Что с ним случилось?

— В прошлую субботу у нас должна быласостояться встреча, но накануне он позвонил и отказался прийти. Сказал, что унего семья и хорошая работа и зачем подвергаться риску. Хотя он не признался, ядумаю, что у него есть какая-то копия, которую он собирался мне показать.

— Он мог бы быть вашим подтверждающимисточником.

— Что, если он работает на «Уайт эндБлазевич»? Мы бы быстро сузили круг до четырехсот юристов.

— Стог сена стал бы гораздо меньше.

Грантэм бросился к своему портфелю, порылся вбумагах и достал черно-белую фотографию размером пять на семь.

— Это господин Гарсиа, — сказал он, передавснимок в руки Дарби.

Дарби внимательно разглядывала фото. Человекбыл снят на оживленном тротуаре. Лицо вышло четким.

— Убеждена, что он при этом не позировал.

— Отнюдь. — Грантэм ходил по комнате.

— Тогда как же вам удалось его снять?

— Я не могу раскрывать свои источники.

Она положила фотографию на кофейный столик ипотерла глаза.

— Вы пугаете меня, Грантэм. В этом есть что-тогрязное. Скажите мне, что это не жульничество.

— О’кей, в этом есть немного жульничества.Парень пользовался одним и тем же телефоном-автоматом, и в этом была егоошибка.

— Да, я знаю. Это ошибка.

— А мне надо было знать, как он выглядит.

— Вы спрашивали разрешение, прежде чемсфотографировать его?

— Нет.

— Тогда это стопроцентное жульничество.

— О’кей. Это жульничество. Но я пошел на него,и вот результат, который может вывести нас на Маттиса.

— Вывести нас?

— Да, вывести. Мне казалось, что вы хотитенакрыть Маттиса.

— Разве я говорила об этом? Я хочу, чтобы онрассчитался, но предпочла бы оставить его в покое. Он сделал из меня верующую.Я видела достаточно крови и больше не хочу. Теперь дело за вами.

Он не слушал ее, расхаживая у окна в глубокойзадумчивости.

— Вы назвали две фирмы. А остальные?

— «Брим, Стернз» и кто-то еще. У меня не быловозможности проверить ее. Это несколько странно, но ни одна из этих фирм незначится в качестве консультанта ни у одного из ответчиков, но обе они, иособенно «Уайт энд Блазевич», постоянно всплывали в материалах процесса, когдая их просматривала.

— Это крупная фирма?

— Завтра я могу выяснить.

— Такая же, как «Уайт энд Блазевич»?

— Сомневаюсь.

— Ну а если предположить? Насколько этокрупная фирма?

— Сотни две адвокатов.

— Хорошо. Теперь мы имеем шестьсот адвокатов вдвух фирмах. Вы юрист, Дарби. Скажите, как мы можем найти Гарсиа?

— Я не юрист и не частный сыщик. Это вы ведетерасследование для газеты. — Ей не понравилось слово «мы» в этом контексте.

— Да, но мне никогда не приходилось бывать вюридических конторах, за исключением развода.

— В таком случае вам повезло.

— Как мы можем его найти?

Она опять зевнула. Они беседовали уже целыхтри часа, и ее это утомило. Разговор можно продолжить утром.

— Я не знаю, как его отыскать, и, честноговоря, сейчас мне не хочется задумываться над этим. Я посплю, и мы поговоримоб этом завтра утром.

Грантэм неожиданно успокоился. Она встала иподошла к бару, чтобы налить стакан воды.

— Я заберу свои вещи, — сказал он, собираямагнитофонные записи.

— Вы не сделаете мне одолжение? — спросилаона.

— Возможно.

Она замолчала и посмотрела на диван.

— Не могли бы вы поспать эту ночь на диване? Яуже давно не сплю как следует и нуждаюсь в отдыхе. Было бы прекрасно, если бы язнала, что вы находитесь здесь.

Он с усилием проглотил слюну и посмотрел надиван. Теперь они оба смотрели на диван, который был не более полутора метров вдлину и вовсе не казался подходящим местом для этой цели.

— Конечно, — сказал он, улыбаясь ей. — Японимаю.

— Я боюсь привидений, поверите ли?

— Я понимаю.

— Это здорово — иметь поблизости такого, каквы, — произнесла она с притворной застенчивостью, и Грэй растаял.

— Я не возражаю, — сказал он. — Никакихпроблем.

— Спасибо.

— Заприте дверь, ложитесь и спите на здоровье.Я буду здесь, и все будет хорошо.

— Спасибо. — Она кивнула и вновь улыбнулась,затем закрыла за собой дверь в спальню. Он не слышал, чтобы ключ повернулся взамке.

Сидя в темноте на диване, он смотрел на дверьспальни. Где-то после полуночи он задремал и вскоре уснул, подтянув коленипочти до подбородка.