– Нет! - запротестовал Фродо. - Я вовсе не хочу попасть вДольн, бросив друзей в опасности на Дороге.

Глорфиндейл улыбнулся.

– Если тебя здесь не будет, им бояться нечего. Девятерымнужен ты, мы для них неинтересны. Ты сам, Фродо, ты и твоя ноша - самая большаяопасность для всех.

Фродо не спорил. Его осторожно усадили на белого коня, апони досталась поклажа хоббитов. Теперь они могли идти куда быстрее и все-такискоро стали отставать от словно плывущего над дорогой эльфа. Он вел их прямо вночь, безлунную и беззвездную сегодня. До самого рассвета они шли и шли безединой остановки. К утру Пиппин, Мерри и Сэм едва брели, даже Колобродссутулился и как-то посерел от усталости. Фродо задремал, его укачала плавнаяпоступь эльфийского коня.

Когда наконец объявили привал, хоббиты просто попадали впридорожный вереск и заснули мертвецки. Казалось, они только сомкнули глаза, ауж Глорфиндейл снова будил их и солнце стояло высоко, а ночные туманы и облакаисчезли без следа.

– Вам надо выпить вот это, - Глорфиндейл плеснул каждомупонемногу из своей кожаной фляги, отделанной серебром. Жидкость по вкусу неотличалась от родниковой воды, не имела запаха, не казалась особенно теплой илихолодной, но, выпив, хоббиты ощутили огромный прилив бодрости и сил. Съеденныйвслед за тем черствый хлеб с пригоршней сухих фруктов утолили голод лучшеосновательного ширского завтрака.

И снова они топали по Дороге, отдохнув не больше пяти часов.Глорфиндейл по-прежнему торопил их и за весь день позволил лишь две короткиеостановки. К ночи за спиной осталось около двадцати миль. Отсюда Дорогаповорачивала вправо и спускалась на дно ущелья, да так и шла по нему до самогоБруинена. Погоня все еще не давала о себе знать, но эльф часто останавливался,настороженно прислушиваясь, и не раз тень беспокойства туманила его прекрасноелицо. Изредка они с Арагорном обменивались несколькими фразами по-эльфийски.

Да, проводники были озабочены, но хоббиты не могли большесделать ни шагу. На последних фарлонгах перед привалом на них невозможно былосмотреть: они ковыляли, пошатываясь, не поднимая головы, загребали ногамидорожную пыль, а мысли их монотонно кружились вокруг горящих ступней, ноющихлодыжек и ломящих поясниц. Фродо чувствовал себя не лучше. Рука и плечо болелиужасно, на протяжении дня он с тоской замечал, как окружающее все большевыцветает, теряет четкость очертаний, обращаясь в скопище призрачно-серыхтеней. Теперь он радовался наступлению ночи: в темноте мир казался не такимблеклым и пустым.

На следующее утро усталость ничуть не уменьшилась, а Дорога,покачиваясь, снова тащилась у них под ногами. До Брода все еще оставалосьнемало миль, и хоббитам казалось, что они торопятся изо всех сил. На самом делеони едва плелись.

– Чем ближе к реке, тем опасней, - молвил Глорфиндейл, -чует мое сердце: нас настигают сзади, а впереди - засада.

К счастью для хоббитов, Дорога шла под уклон. В некоторыхместах обочина заросла травой, и хоббиты шли по ней, давая отдых несчастнымногам. Далеко за полдень Дорога надумала нырнуть в густую тень высоких сосен,потом врезалась в глубокий овраг с крутыми влажными склонами из красного камня.Как только путники вступили в него, по всему оврагу пошло гулять эхо, и неразобрать стало, звук чьих копыт рождает его. Впрочем, вскоре Дорога резковыскочила на открытое место, и примерно в миле впереди они увидели БруиненскийБрод. За рекой круто поднимался коричневый берег с серой лентой тропы, адальше, сколько хватало глаз, громоздились горы: отрог налезал на отрог, пиквозносился над пиком, и так без конца.

Позади, в краснобоком овраге, все еще жило эхо. Порыв ветрапромчался по вершинам сосен. Глорфиндейл обернулся, вслушался и крикнул не токоню, не то Фродо:

– Беги! Враг настигает!

Белый конь рванулся вперед. Хоббиты заторопились вниз посклону. Эльф и Арагорн, часто оборачиваясь, торопливо шли сзади. На полпути кБроду на них обрушился из-за спины слитный топот копыт. Из устья оврага вылетелЧерный Всадник и осадил коня, покачиваясь в седле. Вслед за ним появилсядругой, а потом еще один и еще двое.

– Вперед! Скачи вперед! - приказал эльф Фродо.

Хоббит подчинился не сразу. Что-то в нем сопротивлялось, нежелая спасаться бегством. Пустив коня шагом, Фродо обернулся. Всадники на своихмогучих конях высились неподвижными четкими изваяниями, - а все прочее - лес,земля вокруг - словно отступило и расплывалось в тумане. Внезапно Фродо услышалбезмолвный приказ, пришедший оттуда. Ему повелевали остановиться и не трогатьсяс места. Страх и ненависть всколыхнулись в душе хоббита одновременно. Рукаотпустила повод и нащупала рукоять меча. Обнаженный клинок зарделся, роняяискры.

– Вперед же! Не медли! кричал ему Глорфиндейл, а потом,видно сообразив что-то, приказал коню по-эльфийски: - Норо лим! Норо лим,Асфалот!

Белый конь сорвался с места и понесся как вихрь. Помедливмгновение, черные кони прянули с холма вслед. Черные Всадники испустили жуткийвой - Фродо уже слышал его в лесах Восточной Чети, и снова, как тогда, имответили. Спереди и слева, из-за скал вылетели еще четыре Черных Всадника. Наравнине они разделились: двое бросились наперерез Фродо, а двое стремительнымгалопом неслись к Броду, чтобы перехватить хоббита у воды. Фродо с ужасомпонял, что все эти черные нити сходятся в одной точке, ему не уйти. Бросивкороткий взгляд через плечо, он уже не увидел друзей, зато с удивлениемотметил, что черные кони за спиной не приблизились, а, пожалуй, немногоотдалились. Даже они уступали в скорости Асфалоту. Он снова стал смотретьвперед, и мелькнувшая было надежда начала таять. Казалось, не оставалось нималейшей возможности достичь Брода раньше Черных. Теперь он ясно видел их: безплащей, в серых саванах и латах, с обнаженными мечами в иссохших руках, наголовах те же шлемы, в которых они явились ему на Заветери. Поблескивалистрашные глаза, а жесткие, пронзительные голоса звали его, звали…

Страх захлестнул Фродо с головой. Он забыл о мече. Он не могкричать. Закрыв глаза, он склонился к шее коня и судорожно вцепился в мягкуюгриву. Ветер пронзительно пел у него в ушах, колокольцы звенели жалобно ислитно. Хоббита страшно, как копьем, ударило могильной стынью, когда последнимотчаянным рывком, эльфийский конь пролетел в дюйме от вытянутой морды переднегочерного коня, словно вспышка белого пламени.

Фродо привел в чувство плеск воды, подбиравшейся кстременам. Внезапное волнение охватило его, а на сердце легла непомерная тяжесть,когда белый конь, разбрызгивая воду, выбрался на противоположный берег и началвзбираться по каменистой тропе. Брод остался позади.