Такая холодная кожа. Будто она касается куска льда.

Ардор положил свою руку поверх её.

– Добровольная жертва всегда слаще. И всегда даёт больше сил…

Сжав зубы, Марихат наклонилась к его губам. Она старалась не смотреть ему в глаза, хоть Ардор и настойчиво пытался перехватить её взгляд.

Его губы были прохладными, хоть и теплее тела.

Марихат повернула голову, подставляя горло под его клыки. Её слегка тошнило при мысли о том, что придётся сделать здесь и сейчас, но в любую минуту атака может повториться. И нужно как можно быстрее дать ему то, в чём он так нуждается. А его проклятая магия пробудит в её теле отклик, которого нельзя избежать. И всё будет как всегда, тошнотворно-приятно, когда из глубины души поднимается нечто настолько тёмное и вязкое, что хуже болотной трясины.

Сначала острая боль, от которой на глаза наворачиваются слёзы, а потом мир словно ширма на колёсиках, откатился куда-то в сторону. Проклятый яд с клыков инкуба обратился неудержимым желанием, бьющим в голову. И она сама жадно подставляла губы под его поцелуи, забывая обо всём. Она чувствовала опустошающее наслаждение.

Кажется, он никогда не остановится. И её трясло от удовольствия, когда инкуб брал её сильно, резко и без остановки. И когда из его горла вырывался гортанный крик, она чувствовала, как темнеет в глазах, как слабеет её собственное тело, настолько, что даже часть своей магии она не в состоянии использовать.

Он взял слишком много! И, кажется, не собирался, останавливаться, а сил на то, чтобы оттолкнуть, уже не оставалось. Воздух вокруг словно вспыхивал, превращаясь в холодный белый свет. И небо казалось таким близким, что, чуть протяни руку и дотронешься до звёзд.

– Прости, ядовитая змейка. Я не хотел этого. По-крайней мере, тебе ведь было хорошо?..

Марихат сообразила, в какую ловушку в очередной раз завлекло её доброе сердце.

Ей не было хорошо. Совсем не было. Ей было очень плохо. Неприятно, когда ты покидаешь жизнь с чувством омерзения к людям и от души презирая саму себя.

О чём она только думала?

– Я такая идиотка… – проговорила Марихат.

Вокруг неё стеной стоял холод. Марихат мелко дрожала, по спине волной шёл холод, подбираясь к сердцу.

История с Ворикайном ничему её не научила. Ворикайн был лишь подмастерьем, бетой, первым был Ардор. А её желание о красивой любви, о готовности любить другого и получать такую же любовь в ответ, которым она упрямо не желала изменять, завели её совсем не туда, куда она хотела попасть.

С мечтами нужно быть аккуратнее. Хотела любви до последнего вздоха? Получила эту самую любовь. Разве нет? Вот и последний вздох на подходе.

Правда в том, что мужчины, которых она выбирала, не имели никакого отношения к её мечтам. Плевать они хотели на любовь. А ведь она, по большому счёту, даже и не обманывалась. Марихат всегда знала, что Ардор всегда живёт на своей волне. Он идёт туда, куда хочет. И плевать ему на всех остальных. Эгоист и одиночка, который предпочитает не любить, а использовать.

Теперь ей стало понятно, что таится за алым стеклом его глаз. Ложь.

– Как мило, – непослушными, холодеющими губами проговорила Марихат. – Кажется, до меня наконец-то дошло, что такое на самом деле любовь инкуба…

Звёзды. Множество звёзд, рассыпающихся на небе. Крошечные угольки, прожигающие тьму. Осколки чьих-то душ…

Последней мыслью было сожаление о том, что она так и не успела лучше узнать дочь и о том, что уже никогда не вернётся в Морской Город.

Глубоко вдохнув, выдохнуть Марихат уже не смогла – дыхание её оборвалось.

***

Странное чувство, странные ощущения. Она словно бы выплывала из глубокого омута. Тело будто бы не её – она чувствовала его совершенно другим. Голова кружилась, и на глубине совершенно нечем дышать. Но, что ещё более странно, словно и не зачем.

Даже в Морском Городе, даже плавая в подводных глубинах, она всё равно дышала. А сейчас – нет.

Она что-то чувствует и, кажется, мыслит – получается, она поторопилась с выводами о собственной смерти? Да и то, правда, чтобы убить бессмертного силёнок у инкуба вряд ли хватит? Ну, гипотетически бессмертного, конечно.

Марихат постаралась шевельнуться. Это оказалось не так легко, как обычно. И ещё – чертовски хотелось пить. Жажда просто сжигала, будто внутри неё горел костёр.

Перевернувшись на живот, опираясь на руки, Марихат приподнялась, с удивлением осознавая, что тело её по-прежнему сотрясает сильная дрожь.

Открыв глаза, она с удивлением обнаружили, что находится не за стеной, в особняке Ворикайна, а в лесу.

А рядом, в трёх шагах от неё, сидел… Тахогор. Его странное бесформенное одеяние, почти полностью скрывало его фигуру, оставляя для взгляда доступными лишь кончики белых пальцев. И лицо – когда капюшон, как сейчас, был откинул назад.

Глава Ковена смотрел на неё спокойно, без толики эмоций.

В голове Марихат завертелись разные варианты объяснений. Ардор с Ворикайном отдали её своему Старейшине в обмен на какие-то блага? Или они уже оба мертвы и попросту не могли оказать сопротивление.

Она надеялась на последнее. Пусть она умрёт. И они умрут. Но это лучше – умирать, веря в благородство тех, кого любит, чем быть преданным и брошенным.

– Ты смогла выжить, – глубоким голосом проговорил Тахогор, скользя по ней равнодушным взглядом голубых глаз. – Значит, нужно дать тебе имя? Дочь Морской Ведьмы – Морская ведьма, солёная, как слеза. Сильная ещё при жизни… после смерти ты можешь стать слишком сильной. Как глава Красного Ковена, я должен бы остановить тебя прямо сейчас… никогда нагов не обращали в вампиров, тем более, их никогда не обращали после укусов инкубов. Но свет в тебе столь ярок, что мне кажется, ты будешь не только одним из самых сильных, но и одним из самых могущественных, сильным монстров.

– Я… я обратилась в вампира?.. Но – как?..

– Есть два способа. Один из них, когда вампир обменивается кровью со своей жертвой и та умирает в течении суток после этого обмена. Тогда кровь нежити после смерти поднимает умершего уже в новом качестве. Но я, как Глава, могу после смерти поднять любого, кто был укушен подвластными мне вампирами, опять же, с ограничением в двадцать четыре часа.

– Зачем?.. – покачала головой Маритах. – Зачем вы это сделали?

– Ну, мне показалось, что ты куда лучше справишься с Бессмертным Даром, чем твой возлюбленный Лорд Молний. Это раз. Второе – ты будешь прекрасным союзником в борьбе с прекрасным Ардором, потому что вряд ли простишь ему свою смерть. Я прав?

Марихат смотрела на него снизу-вверх.

– О, глупые смертные. И бессмертные – тоже. Думала, что ты знаешь его, да? Но ты даже не догадывалась, на что он способен. Сомневаюсь, что ты дважды допустишь одну и ту же ошибку.