– Это неправда, – категоричноотрубила Раиса Андреевна, глядя на листок, где в самом низу стояло: «Записано смоих слов верно. А. Криволапова», – Степан не мог связаться с женщинойнастолько старше себя. А уж планировать убийство! Она врет, я хорошо знаю сына,он не такой.

Следователь молча слушала мать, а такипятилась:

– Да, Алена Михайловна частенько забегалав гости, но всегда ко мне, Степа порой из своей комнаты не выходил!

– Но она и впрямь беременна, –сообщила Вероника Семеновна.

– И что это доказывает? – взвиласьРазина. – Что, мой сын единственный мужчина в столице? Нагуляла невесть откого, убила мужа… Надеюсь, эта дама не придумала, будто это Степа ударил МиронаСергеевича?

– Нет, – покачала головойследователь, – гражданка Криволапова этого не говорила.

– Слава богу, – продолжаланасмехаться Раиса Андреевна. – Вот что, товарищ следователь, мальчик тутни при чем.

– Вы свободны, – ответила ВероникаСеменовна, подписывая пропуск.

Домой всегда спокойная учительница влетела вневероятном гневе.

– Ты только подумай! – кричала онана кухне обалдевшему Виктору. – Нет, что за дрянь!

Муж лишь хлопал глазами, правда, Степан тожепришел в крайнее недоумение.

– Я? – изумился он. – Ялюбовник Алены Михайловны! Ох и ни фига себе сказочка! Да к чему мне такаястаруха нужна? Ей небось все тридцать пять!

– Тридцать два, – пробормотала Рая.

– Вот видишь! – воскликнулСтепа. – И потом, мамуля, ты же знаешь, у меня роман с Леной Владимировой!

Хорошенькая студенточка действительночастенько заглядывала к Разиным.

– Ну и сволочь! – заявилВиктор. – Убийца!

Потом сыну пришла повестка в суд. Естественно,мать и отец отправились вместе с ним. Процедура произвела ужасающее впечатлениена Раису. Бледная, с синяками под глазами Алена стояла между двумя конвойными.Она повторила то, что содержалось в протоколе. Вызвали Степу.

– Не было ничего такого! –возмущенно отрицал все парень. – Вон у родителей спросите. Да у меня отецсменами работает, мать целыми днями дома.

– Ах какая ты сволочь! – закричалаАлена. – А кто советовал Мирона убить? Кто говорил: «Он уже старый, пожил,а мы жизнь не с нуля начнем»?

Степан растерянно глянул на судью, потомспросил:

– А вы ее на психиатрическую экспертизуотправляли? Похоже, она того, тронулась!

– Значит, вы, гражданин Разин, отрицаетефакт вступления в интимные отношения с гражданкой Криволаповой? – уточниласудья.

– Что? – не понял Степан.

– Слушай, парень, – не выдержал одиниз народных заседателей, простого вида мужчина с тяжелыми рабочимируками, – скажи прямо, спал ты с этой бабой, то есть подсудимой?

– Нет, конечно, – фыркнулпарень, – зачем мне старуха? Девчонок полно!

– Я докажу, докажу, – закричалаАлена, вцепившись побелевшими костяшками рук в перила загончика, где стояласкамья подсудимых. – Пусть ремень расстегнет. У него на теле, над пупкомродинка есть крупная. И как же я про нее узнала?

– У вас есть родинка? – спросиласудья.

Рая онемела. У Степана на животе и впрямь былакрупная, похожая на вишню отметина.

Но парень, ничуть не изумившись, в мгновениеока задрал рубашку и расстегнул ремень. Раиса почувствовала легкоеголовокружение. Улика исчезла, кожа была безупречна.

– Немедленно застегнитесь! – строго велеласудья.

– Он ее свел! – закричалаАлена. – У него еще на половом члене мелкие такие родинки, россыпь, каквеснушки.

– Просто черт-те что! – возмутилсяСтепан и начал снимать брюки. – Сейчас покажу, но только чтобы после этогоона от меня отвязалась.

– Прекратите! – остановила егосудья. – Хватит живота, а вы, Криволапова, придумали бы что-нибудьповесомей. И вообще, объявляется перерыв.

Домой Разины ехали молча. Первым не выдержалВиктор:

– Слышь, сына, а куда твоя родинкаподевалась?

– Мешала мне очень, – спокойнопояснил парень, – все бельем ее натирал, потом кровить стала. Ну а у Ленкимать хирург. Она и удалила, чик – и все!

– Что же ты нам не сказал?

– Дело-то ерундовое, две секунды заняло,я и забыл.

После ужина Рая тихо спросила:

– Откуда Алена узнала про твою отметину?

– Я сам сначала удивился, – развелруками сын и потом сообщил:– Помнишь, я окна первого мая мыл? Так АленаМихайловна за сахаром забегала, а я в одних плавках был.

Раиса Андреевна со вздохом опустилась вкресло. Такое простое объяснение не пришло ей в голову. Более того, она хорошовспомнила тот день: стоящего на подоконнике Степу и Алену с пустой сахарницей вруках.

Криволаповой дали десять лет и отправиликуда-то в Коми. Разина вздохнула свободно. Правда, один раз ей пришла в головупростая мысль: а почему Алена оговорила именно Степана? Не проще ли былоназвать имя настоящего любовника? Но ее сомнения рассеял Виктор:

– Небось хахаль ейный женат, да причинах, за аморалку по головке не погладят, вот и додумалась.

Рая обрадовалась. Слава богу, на все вопросынаходились простые и ясные ответы. Промелькнул семьдесят девятый год, насталвосьмидесятый, олимпийский. Не успели начаться спортивные соревнования, какРазиным вновь позвонили из органов.