– Ладно, вот что я вам скажу. У меня достаточно шариков,чтобы найти себе адвоката, который не в восторге от права государства отчуждатьчастную собственность за компенсацию и который до сих пор верит в эту страннуюпословицу о том, что дом человека – это его крепость. Он вполне может добитьсясудебного решения о временном прекращении работ на время разбирательства, итогда вы окажетесь в заднице на месяц или на два. При удачном стеченииобстоятельств и симпатии судей мы сможем протянуть волынку, по крайней мере, досентября.

Феннер не выглядел обескураженным. Напротив, он, казалось,испытывал удовольствие от его слов. Впрочем, он на это и рассчитывал.Наконец-то Феннер принялся думать. Посмотри, Фредди, какую наживку мы емунасадили. Тебе нравится? Да, Джордж, не могу отрицать.

– Чего вы хотите? – спросил Феннер.

– Что вы можете предложить?

– Мы увеличим сумму компенсации на пять тысяч долларов. И ницента больше. Тогда никто не узнает о девчонке.

Он замер. Все вокруг замерло.

– Что? – прошептал он.

– О девчонке, мистер Доуз. Которую вы трахали. Она была увас шестого и седьмого декабря.

В течение нескольких секунд в голове у него вихремпронеслось множество мыслей. Некоторые были вполне благоразумными, хотябольшинство из них исказила и обессмыслила желтая пленка страха. Но и надблагоразумием, и над страхом царила слепая красная ярость, которая чуть незаставила его перепрыгнуть через стол, вцепиться в горло этому заводномучеловечку и сжимать его до тех пор, пока из ушей не полезут часовые пружины. Ноон не должен срываться. Только не это. Только не сейчас.

– Дайте мне номер.

– Номер?

– Телефонный номер. Я позвоню вам сегодня днем и сообщу освоем решении.

– Все-таки гораздо лучше было бы уладить это дело прямосейчас.

Лучше. Еще бы не лучше! Рефери, продлите этот раунд натридцать секунд. Я уже прижал этого парня к канатам.

– Мне так не кажется. Прошу вас, покиньте мой дом.

Феннер равнодушно пожал плечами. – Вот моя визитнаякарточка. Номер указан. Скорее всего, я буду на месте между половиной третьегои четырьмя.

– Я позвоню.

Феннер ушел. В окно рядом с парадной дверью он наблюдал затем, как он подошел к своему синему «Бьюику», сел за руль и уехал.

Потом он размахнулся и изо всех сил ударил кулаком по стене.

Он смешал себе еще один коктейль и присел за кухонный стол,чтобы хорошенько обдумать ситуацию. Они знали об Оливии. Они были готовыиспользовать это знание против него. Это был не самый лучший рычаг для шантажа.Конечно, с его помощью они могли разрушить его брак, но брак его и так был ужепочти разрушен. Дело в другом: они следили за ним. Как?

Если бы к нему был приставлен соглядатай, то им навернякабыло бы известно о прогремевшем на весь мир ба-бах та-ра-рах. Тогда бы они живоразделались с ним. Какой смысл шантажировать его такой мелочевкой, как шашни сдевчонкой на стороне, если можно сразу же упрятать упорного домовладельца втюрьму за поджог? Стало быть, они поставили ему жучок в телефон. Когда онподумал, как близок он был к тому, чтобы спьяну проболтаться о своемпреступлении, на лбу у него выступили мелкие капельки холодной испарины. СлаваБогу, что Мальоре вовремя заставил его заткнуться. Впрочем, и ба-бах та-ра-рахмогло вызвать подозрения.

Итак, он выяснил, что его разговоры прослушиваются. Остаетсявопрос: как быть с предложением Феннера и как реагировать на методы егоклиентов?

Он запихнул в духовку готовый обед и сел за стол с новымкоктейлем, дожидаясь, пока еда подогреется. Они шпионили за ним, а потомпопытались его полку пить. Чем дольше он об этом думал, тем сильнее злился.

Он вынул из духовки обед и съел его. Потом он сталрасхаживать по дому, бесцельно глядя по сторонам. В голове у него зародиласьодна идея.

В три часа он позвонил Феннеру и сказал, чтобы тот присылалбланки. Он подпишет уведомление о переселении, если Феннер возьмет на себя трудпроследить за выполнением тех двух пунктов, которые они обсуждали в разговоре.В голосе Феннера зазвучало удовлетворение и даже облегчение. Он сказал, что срадостью проследит за выполнением их договоренности и позаботится о том, чтобызавтра же бланки были у него на руках. Также Феннер сообщил о том, как он рад,что мистер Доуз склонился к благоразумию.

– У меня есть пара условий, – сказал он.

– Условий, – повторил Феннер, и голос его внезапно зазвучалосторожно и недоверчиво.

– Не нервничайте. Условия вполне выполнимые.

– Что ж, давайте послушаем, – сказал Феннер. – Но япредупреждаю вас, Доуз, что вы выжали из нас уже все, что можно. Дальше давитьне советую.

– Вы принесете бланки мне завтра домой, – сказал он. – Язаполню их и принесу к вам в контору в среду. Я хочу, чтобы там меня ждал чекна шестьдесят восемь тысяч пятьсот долларов. Понимаете? Чек на предъявителя. Яотдам вам бумаги, вы мне – чек.

– Мистер Доуз, так дела не делаются…

– Может быть, и не делаются, но вы вполне можете на этопойти. Пошли же вы на то, чтобы прослушивать мой телефон и Бог знает на чтоеще? Не будет чека, не будет подписи. Тогда я найму адвоката.

Феннер не отвечал. Он почти слышал, как в голове у неговорочаются мысли.

– Хорошо, – сказал он, наконец. – Второе условие? – Послесреды вы должны оставить меня в покое. Двадцатого января дом ваш. До этого онбудет оставаться моим.

– Прекрасно, – тут же сказал Феннер, потому что, разумеется,это было никакое не условие. По закону дом оставался его собственностью додвенадцати часов ночи девятнадцатого числа. А если он подпишет уведомление опереезде и получит чек, то ни одна газета и телепрограмма не проявят к нему нималейшего сочувствия.

– Все, – сказал он.

– Хорошо, – сказал Феннер. В голосе его звучала нескрываемаярадость. – Я рад, что мы смогли понять друг друга, мистер…

– Пошел в жопу, – сказал он и повесил трубку.

Его не было дома, когда курьер просунул в почтовую щель егодвери пухлый коричневый конверт с формой 6983-426-73-74 (голубая обложка). Вэто время он отправился в Нортон, чтобы повидаться с Сэлом Мальоре. Мальоре несошел с ума от радости, увидев его, но по мере того как он говорил, лицоОдноглазого Салли становилось все более задумчивым.

Принесли ленч – спагетти с телятиной и бутылку красноговина. Было удивительно вкусно. Когда он перешел к рассказу о пятитысячнойвзятке и о том, как Феннер узнал об Оливии, Мальоре поднял руку, жестомпоказывая ему остановиться. Он позвонил по телефону и после короткого разговорапродиктовал номер дома на улице Крестоллин. – Возьмите фургон, – сказал он иповесил трубку. Накрутив на вилку изрядную порцию спагетти, он кивнул, ожидаяпродолжения.