Стоп. Да, убийство наверняка произошло здесь, посколькутрудно себе представить, что Лора ушла отсюда на своих ногах, но в однойтуфельке. Однако вовсе не факт, что совершила его Жани. Потому что она уехала сФилиппом вчера вечером, а ночью красный «Рено» Лоры еще стоял на холме надМуленом.

Только Лора ли была там, в машине, в это время? Может быть,ее труп уже лежал здесь, под деревьями? А потом, глухой ночью, убийца погрузилее в свою машину (я же, кстати, видела темный приземистый автомобиль, осторожноподнимавшийся на холм), подогнал к «Рено», переложил тело туда, отогнал «Рено»в лес и бросил там. Я вспомнила, как бежала лесной тропкой. Вернее сказать –чащобой. Если загнать машину куда-нибудь в такие заросли, да еще оставить поднадежнейшим прикрытием таблички «Domaine prive«, она могла бы там хоть годстоять. Ведь здесь никто не сунется нарушать границы чужой собственности. Ноубийца, видимо, спешил и не потрудился как следует спрятать труп. А куда он такспешил, хотелось бы знать? Ладно, этого я никогда не узнаю. Однако, если бы некомбайнер с улыбчивыми черными глазами, который совершенно случайно наткнулсяна «Рено» в зарослях, машину никто и искать бы не стал. Убийца на это и рассчитывал,поскольку наверняка Лора появилась здесь инкогнито.

Появилась… но зачем? Что привело в дом Жани русскуюдевчонку, которая задумала покорить Париж? Прилетела бедняжка на этот сияющийфакел, словно глупенький мотылек, и сгорела, до смерти опалив свои крылышки.Сначала на нее свалилась скандальная слава натурщицы Максвелла Ле-Труа илюбовницы распутной Марты Эйзесфельд. Потом – работа на мадам Луп. Потом…

А вот странно: отчего это Лора так быстро скатилась посоциальной лестнице и стала обычной проституткой? Вроде бы – насколько японимаю, конечно, – скандальная слава должна только на пользу идти особамтакого пошиба. И если не скандал с картиной, то, значит, случилось что-тодругое, что подорвало акции Лоры. Например, болезнь или…

Я дергаю Зидана за руку, словно умоляю его ответить: несошла ли я с ума со своей догадкой. А догадка такая: Лора забеременела, родиларебенка, а потом…

Я вспоминаю неприязнь, почти ненависть, которая сквозила вкаждом взгляде, в каждом слове Жани, обращенном на меня, ко мне. И как онаспросила, словно змея прошипела: «Вы русская?» Изголодавшийся Филиппок хваталменя губами за грудь, а она решила, что в мальчишке ожила генная память. Ой,чепуха, конечно. Малышня знает свою мамочку, в это я верю, однако никакихнациональных симпатий и антипатий не испытывает, что бы там ни нафантазироваласебе Жани.

А ситуация у нас выходит такая, если я правильно угадала.Жани не знала конкретно, от кого ей достался ребенок, знала только, что этобыла русская женщина. Однако такие дела напрямую не делаются, тут работаютпосредники, вот только Лоре, получается, стало известно, кому досталось еедитя. И она предприняла кое-какие шаги. А получилось… то, что получилось.

Ну все, три раза «стоп!». Мои догадки – это ведь не болеечем фантазии. Слишком смелые фантазии на тему, как Лора явилась к Жани и началаее шантажировать. А может быть – требовать вернуть ребенка. Но ведь для ЖаниФилипп стал смыслом жизни, это и слепому видно. Конечно, она не могла – и нехотела! – с ним расстаться! И она убила Лору – скорее всего, ударила ее поголове, спрятала труп где-то здесь, в парке или в доме, потом сделала вид, чтоуезжает с сыном, да и в самом деле покинула Мулен, однако ночью вернулась.Погрузила труп в свою машину, подвезла на холм, потом переложила Лору на заднеесиденье «Рено»… Ну и так далее. Очень может быть, что она не слишком тщательноспрятала «Рено» именно потому, что боялась оставлять надолго Филиппа одного.Он, конечно, спал, но мог проснуться, закричать. А вдруг кто-то услышал быкрик? Да и мало ли кто мог – даже в сонном-пресонном Мулене! – обратитьвнимание на мельтешение автомобилей на холме!

Но, видимо, все обошлось. Кто угодно может подтвердить, чтоЖани вечером уехала, а красный «Рено» еще торчал на холме. Я и сама могла бызасвидетельствовать…

А кстати! Не ради того ли, чтобы я могла засвидетельствоватьэто, притащилась Жани в дом Брюнов? На мое счастье притащилась, конечно, потомучто иначе кто выпустил бы меня из погреба?

С другой стороны, я уже ничему не удивлюсь. Даже тому, чтоименно Жани заперла меня там. Ведь Лора могла, по обычаю всех шантажистов, несразу явиться к Жани, а сначала написала ей письмо. И Жани просто-напросто сложиладва и два. В деревне появилась какая-то загадочная русская, и тут же возниклописьмо от шантажистки. Нет, скорее наоборот: сначала письмо, потом я, вотпочему Жани смотрела на меня при первой встрече настолько люто!

Да, похоже, именно так и обстояло дело.

И Жани решила избавиться от шантажистки, то есть от меня.Случайно ли она обнаружила, что я вошла в погреб, или следила за мной –неведомо. Но она заперла меня и, конечно, побежала домой вприпрыжку, радостнопредвкушая мою погибель и свое будущее спокойствие. Никому и в голову бы непришло привязать к моему исчезновению Жани.

Ну да, и вот она, вся такая счастливая и довольная,заявилась домой, схватила на руки своего младенчика, а тут – здравствуйте, яваша тетя, я буду у вас жить! – на пороге нарисовалась Лора. Думаю, Жани былаздорово ошарашена…

Не знаю, как там дальше шли дела. Так или иначе, Лораоказалась убита, а потом Жани вспомнила обо мне. И пришла в ужас, что едва незагубила ни в чем не повинную душу, пусть и русскую. Поэтому она была такперепугана, когда выпустила меня из погреба. Боялась, а вдруг у меня окажется слабоесердце, как у ее покойного супруга, вдруг я уже лежу в погребе мертвая.

На счастье, все обошлось – лишнего греха на душу Жани невзяла. Теперь ей нужно было только избавиться от трупа, что она и сделала – язнаю, каким образом.

Может быть, конечно, это все плоды моего чрезмерно богатоговоображения. Может быть, Жани тут совершенно ни при чем. Да, но как тогдапопала в ее сад туфелька, которую я только что держала в руке?

А кстати, куда я ее девала? Да отбросила, когда в паникенеслась под крылышко к миляге Зидану!

Я озираюсь, пытаясь разглядеть туфельку, возвращаюсь в глубьсада – и вдруг слышу рокот автомобильного мотора. Потом шум замолкает, слышенхлопок дверцы, шорох листвы, шаги…

Бог ты мой, сюда кто-то идет! Кто? Зачем? А вдруг это полиция?И как мне объяснить свое пребывание в самом что ни на есть «Domaine prive«, ктому же оставленном хозяевами? А если найдут туфельку… И снимут отпечаткипальцев у подозрительной особы, то есть меня… Я же эту туфельку держала вруках, на ней остались мои отпечатки!

Надо бежать, бежать!