Не сводя с нас стволов бластеров, он треснул задней лапой покакой-то кнопке, загорелся экран, и мы увидели на нем себя, снятых бортовойкамерой. В левом углу экрана в маленькой рамочке торчала голова комментатора,который быстро говорил:

— …И теперь, после слов посла Венеры Шидлы, беременныйотщепенец Кубатай и его бесстыдный прихвостень Смолянин, — на экране вэтот момент крупным планом показали коленки Смолянина под юбочкой, —знают, что их постыдную террористическую акцию наблюдают сейчас в каждом домеЗемли и Венеры! Может быть, они хотят что-то сказать нам? Оправдаться? Как-тообъяснить свои гнусные действия? А? Что скажете, мерзавцы?

— Э-э… — нерешительно помахал перепончатой кистьюСмолянин, — ну, пользуясь случаем, я хотел бы передать привет своим бывшимколлегам по сверхсекретному подразделению…

Звук его голоса оборвался вместе с гулом из салона корабля,и диктор залопотал снова:

— Да кого тут интересуют ваши грязные приветы?! Нехотите покаяться, огласите хотя бы свои требования!

Снова загудело — это опять включили звук из нашегосалона.

— Я требую, — сказал Кубатай, — чтобы на борткорабля немедленно доставили мешок с семечками и коробку с бельем, — заявилон. — Они там стоят, в прихожей у Смолянина.

— Вы слышали? — закричал диктор. — Слышали?!Этому извращенцу еще и белье потребовалось! А Смолянин?! Каков фрукт?! А мы-тосчитали, что преступность на Земле искоренена! Только что народ чествовал егокак героя-подсолнечника, а он, он, неблагодарный, оказалось, все в лессмотрит!..

Шидла треснул по кнопке, и экран погас.

— Джабла! — крикнул он.

— Да-а? — слегка пошатываясь и облизываясь, веселоотозвался молодой сфинкс, появившись на пороге, и потерся спиной о косяк.

— Выйди наружу и принеси сюда из прихожей дома мешок икоробку. Понял?

— Мур-р, — откликнулся тот, — то есть я хотелсказать, так точно.

Сфинкс исчез, Шидла снова нажал что-то задней лапой,облегченно вздохнул и опустил мумибластеры.

— Уф, — выдохнул он. — Я выключил трансляцию.Знали бы вы, как тяжело мне, правдивому сфинксу, вести эту двойную игру. Толькои выручает, что долгое общение с коварными людьми. Значит, так. При Джабле мывраги, держим друг друга на мушке и обмениваемся оскорблениями. А пока его нет,слушайте.

И вот что он нам рассказал. Оказалось, те двенадцать лет,которые прошли с момента его оживления в Храме Великой Матери-Кошки, не пропалидаром. Все это время на Венере в режиме строжайшей секретности шла подготовка ксегодняшней операции. Никто, кроме старейшин — Шидлы, Меглы иШурлы, — не знает всех ее деталей.

Главным ее этапом было создание аппарата, способногопереместить нас на Леокаду и одновременно в прошлое, то есть в наше время, безсоздания при этом наших копий. Это была задача не из легких, но над нейтрудилась вся венерианская наука, вооруженная знанием принципов работы ихроноскафа, и коллайдера Неменхотепа-Перископова. Пройдя огромный путь длинойдесять лет, наука сфинксов успешно справилась с этим.

Второй задачей было заставить людей продолжать наблюдение заближним космосом, вовремя найти и транспортировать нас на Землю. Эта задачацеликом умещалась в рамки дипломатии, и этим занимался лично Шидла.

— Наконец, третье звено, — продолжал он. ПриКубатае и Смолянине он разговаривал подчеркнуто официально. — Собственно,операция. Прибыв на Венеру, мы должны инсценировать побег Кубатая и Смолянина,а вы, — кивнул он мне со Стасом, — будете доставлены мною в Храм ВеликойМатери-Кошки, где и базируется новый суперколлайдер.

— А хроноскаф? — спросил я.

— Что хроноскаф? — пожал плечами Шидла. —Этот дедушка уже отправился обратно в Древний Египет. Так вот, я будусодействовать проникновению Кубатая и Смолянина к вам, но только тайно…Кубатай, вы помните свой «Сказ о том, как Кубатай-батыр метеозондом служил»?

— Еще бы, — порозовел от смущения тот. — Но,честно говоря, «Сказ о том, как Кубатай-батыр остров Русь спас» мне нравитсябольше…

— Об этом можно поспорить, — сказал Шидла, —но я сейчас говорю о другом. Вы сможете повторить тот свой трюк? Шарики яподготовил.

— Смогу. Только… э-э… В моем положении… Шариков мнепонадобится в два раза больше.

— Я предусмотрел это. Я пока не придумал, как проникнетв Храм Смолянин, но, чтобы спланировать это, у нас есть несколько дней полета.Пока все.

— Какой же ты молодец, Шидла, — воскликнуля, — все берешь в свои руки и всего добиваешься!

— В свои лапы, — поправил Шидла. — Не стоитменя хвалить. Я ведь занимаюсь только тем, что устраняю последствия своей женепростительной халатности, не более. Откуда у ожившего Неменхотепа коллайдер?Это я проворонил свой чертеж… А если бы не коллайдер, Неменхотеп в поист кахмогущественных союзников в борьбе за господство над людьми не вышел бы на Леокаду…Выходит, я и есть главный виновник подобрения Земли. А так как я знал, что вмоем времени люди отнюдь не добренькие, значит, я должен был помочь вамсправиться с этой бедой, чтобы не случился опасный для реальности парадокс.Другими словами, все, что сейчас происходит, не могло не произойти.

— Типичный фатализм сфинксов, — произнес Стас своюкоронную фразу и захихикал.

— Не перебивай! — поднял лапу Шидла. —Времени, пока ходит Джабла, у нас мало… Впрочем, — расслабилсясфинкс, — я ведь уже все рассказал… А его что-то все нет… Хм…

Шидла включил внешнее обозрение. С мешком в одной лапе икоробом в другой сфинкс Джабла, урча, кругами ходил вокруг корабля пооставленному нами со Стасом валерьяновому следу.

— Нанюхался, красавчег! — воскликнул Смолянин.

— Проклятие, — вздохнул Шидла. — Придетсякорабль вести самому. — Он двинулся к выходу за нерадивым пилотом, новдруг остановился и пробормотал: — Но как пахнет-то, действительно…Мур-рр… Ну оч-чень соблазнительно.

Да, как это часто бывает в жизни, безотказное средствооборачивается против тебя же именно ввиду своей мощности. Президент усиливаетармию, и его свергает военная хунта… Приносишь на экзамен самые правильныешпаргалки, а у тебя их находят и удаляют с экзамена… Нельзя было братьвалерьянку на борт корабля кошек. Нельзя было.

Но наперекосяк все пошло не сразу. Сперва Шидла сбегал заналакавшимся Джаблой, затащил его вместе с кубатаевским багажом в корабль иуложил отсыпаться. А сам уселся за штурвал, и корабль стартовал к Венере.

Перегрузка была не то чтобы чрезмерная, но заметная, иКубатай, сказавшись нездоровым, тоже прилег подремать. Но расслабитьсяполностью он себе не позволил и лежал в полусне, одной рукой забрасывая в ротсемечки, другой выдергивая из кадки огурцы.