Ненашев замялся, — видимо, его мозг заклинило от бесчисленных вариантов кровавой мести за себя и своих друзей.

— Нет никакого способа отсюда выбраться, — поспешил Дорогин заверить Ненашева. — И никогда не появится… Всё продумано и предусмотрено. Грибы ненависти растут, их надо периодически срезать, чтобы они не вырвались наружу. Это требуется для блага всей Тартарии. У меня своя функция, у тебя своя, не менее важная. Ты при жизни хотел приносить пользу Тартарии, но не смог. Приноси тогда после смерти. Умирай и воскресай с сознанием выполненного долга… И мы ещё не один раз с тобой встретимся до полного созревания гриба, успеем обсудить твою концепцию государственного устройства. Пока же я вынужден откланяться… Дела…

Дел, конечно же, навалом, но все — какие-то странные, не имеющие на первый взгляд прямого отношения к управлению такой огромной и могущественной страной, как Тартария. Государственный аппарат и без его участия работает, как швейцарские часики, чиновники всех мастей круглые сутки обеспечивают управление, работники работают, служащие служат. Международная торговля идет полным ходом, внутренняя процветает, природные ресурсы рачительно используются, продаются заграницу или обмениваются на современные технологии; материальные блага справедливо распределяются между гражданами, иностранные рабочие строят по всей стране железные и автомобильные дороги, современные красивые здания, жилые, производственные и сельскохозяйственные комплексы; каждый тартарец к своему совершеннолетию получает подарок от государства: комфортабельную квартиру, чтобы не сидеть на шее у родителей, новую иномарку, единовременную выплату для покрытия расходов на учёбу в любом престижном вузе мира — плюс ежемесячную пожизненную ренту с добычи ископаемых, достаточную для безбедного существования. По всей стране на законодательном уровне действует запрет гражданам Тартарии заниматься неквалифицированным, низкооплачиваемым трудом. Разрешается становиться владельцами, учредителями, соучредителями и управляющими всевозможных компаний и предприятий, как на родине, так и заграницей. Нарушение этого закона карается лишением гражданства, конфискацией имущества, денежных средств, банковских счетов и высылкой за пределы Тартарии. Пенсии, как таковой, не существует, в ней давно отпала необходимость, старики ни в чём не нуждаются, не знают, куда тратить деньги, — путешествуя по всему миру, заполняют собой все фешенебельные курорты, по всем городам мира шастают толпы пожилых тартарцев, в экскурсионных группах и поодиночке, соря налево и направо деньгами, как им и предписано законом. Детских садов, школ, поликлиник, больниц, оздоровительных центров построено столько, что многие из них пустуют. Все коммунальные платежи оплачиваются государством, образование и медицина бесплатны. Коррупция ликвидирована практически полностью, жалкие её потуги мгновенно выявляются и жесточайшим образом караются. Почти каждый день принимаются новые законы, улучшающие жизнь граждан и способствующие процветанию Тартарии. Молодёжь! О! Это особая статья! Для молодёжи всех возрастов созданы великолепные условия: хотите заниматься спортом, живостью, музыкой, литературой, языками, любыми науками и так далее почти до бесконечности — вот вам, пожалуйста, бесплатные кружки, секции в огромных досуговых комплексах с самым передовым инвентарём и высоко квалифицированными преподавателями и инструкторами. Бездомные! Ну, это просто смешно! О каких бездомных может идти речь в стране с переизбытком бесплатного жилья? С пьянством и наркотиками почти полностью покончено — у людей не осталось ни причин, ни интереса этим заниматься. Что ещё нужно для счастья? Обуты, одеты, сыты, с крышей над головой. Количество самоубийств приближается к нулевому значению. Конечно, существуют проблемы в обществе, — куда же без них? — но все они раздроблены, уподоблены пыли, которая периодически выметается из дома под названием Тартария добрыми и хозяйственными руками её народа, вошедшего во вкус жизни и жаждущего ежечасного её улучшения. Что уж говорить про иностранных граждан! Вряд ли среди них можно найти хоть одного, который бы не мечтал перебраться в Тартарию, чтобы всеми правдами и неправдами заполучить её гражданство.

— Нечего мне с тобой обсуждать, — мрачно и очень тихо пробурчал Ненашев, рассчитывая, наверное, не быть услышанным, но всё-таки — был. Поднимаясь с кресла Дорогин услышал последние слова своего врага, увидел его за стеклом краем глаза и подумал: действительно, нечего — всё и так давно ясно. Какая у тебя там хренова концепция? Право народа на революцию, восстание, бунт? Право на войну? — чтобы стать убийцами и быть убитыми? Народ давно исчерпал все лимиты на эти дурацкие, вредные и преступные вещи и понял, что лучше быть счастливым, богатым и не свободным, чем свободным, но нищим, озлобленным и мертвым. За какие ещё ты там права людей ратовал вместе со своими подельниками? Право вообще ничего не делать, быть бездомным бомжом, наниматься на низкооплачиваемую неквалифицированную работу, батрачить всю жизнь на дядю, подобно бесправному рабу, зарабатывая всевозможные болезни, подыхать без бесплатной медицинской помощи в каком-нибудь грязном углу, беспробудно пьянствовать, захлебываться собственной блевотиной в канаве, корчиться в предсмертной агонии от передозировки наркотиков в какой-нибудь вонючей яме. И ещё целая гадкая куча прав, вредных и опасных, которых благополучно лишены граждане Тартарии и ни в коем разе не жаждут их повторного обретения. Что же касается войны — подавляющее большинство людей не только давно лишены какой-либо возможности, тем более — права, — инициировать, провоцировать, поддерживать каким-либо способом войны и принимать в них участие, но и способности понимать, что это вообще такое. Само это слово практически забыто и выведено из употребления почти во всех языках мира, в первую очередь в тартарском, наряду с множеством других устаревших и бесполезных архаизмов. Детальным изучением этого слова и всего, что с ним связано, занимаются немногочисленные ученые, лингвисты и историки, которые на эту тему пишут непонятные и никому ненужные труды; даже сама идея войны практически полностью стёрта за ненадобностью из массового сознания, вырвана, как сорняк, с корнем, — невозможно теперь утверждать, что она была заложена в самой природе человека, наравне с идеей мира и благоденствия, присутствовала в генах, и вся история человечества — это история войн. Она закончилась навсегда и почти полностью забылась всеми, как дурной сон, началась новая эпоха — добросовестной и мирной конкуренции между странами, торговли, сотрудничества, развития технологий, глобальных экологических и экономических проектов. А что же можешь предложить ты, Ненашев, со своей оголтелой бандой, мёртвой, как ты сам, запечатанной, от греха подальше, глубоко под Тобольском? Мёртвый, но спешащий на зло мне воскреснуть вместе со своими вредоносными заблуждениями. Либеральные ценности, демократию, а вместе с ними, как естественный придаток, ведь не может существовать голова без тела, а дерево без корней, — коррупцию, беспардонную и беспредельную, растаскивание, разворовывание природных ресурсов, сосредоточение богатств страны в руках небольшой группы олигархов, политиков и чиновников, обнищание народной массы, доведение её до скотского