– А Дреймена в Белом Доме лицезреть хочешь? То-то… Шагай ине майся комплексами.

Приятно, когда угадываешь правильно. Минут через пятнадцатьМазур издали увидел на берегу выцветшую палатку-шестиместку Прибывшиеустроились всерьез и надолго – рядом с палаткой был установлен капитальный столиз струганых досок (привезенных с собой, конечно), над ним водружен столь жеобстоятельный навес из брезента на высоких шестах. Такой же шест торчит возлепалатки, и от него под полог уходит тоненькая ниточка антенны – интересно,рация у них или просто транзистор? – а на воде у палатки покачиваются двелодки: резиновая черная и дощатая плоскодонка без мотора, определенно игравшаяроль грузовой баржи. Нигде не видно мусора, ни единой консервной банки, клочкагазеты или смятой сигаретной пачки, не говоря уж о пустых бутылках.Хозяйственный народ, надо признать.

Сняв свой рюкзак, Мазур повернулся к девушке:

– Надевай. Поднимешься во-он туда, на пригорок… видишь? Гдеповаленное дерево. Притаишься там и подождешь, чем у нас закончатсядипломатические переговоры.

– А если там никого нет?

– Есть, – сказал Мазур, опуская бинокль. – У входав палатку – две пары сапог. Значит, их там как раз двое, ручаться можно, –сменную обувь в тайгу брать как-то не принято…

– Может, револьвер отдашь?

– Дался тебе этот пугач, – проворчал Мазур. – Самаже твердила насчет законности, а где у тебя разрешение на ношение оружия всуверенных российских пределах? Шагом марш…

Он смотрел ей вслед и, лишь убедившись, что достигла места изалегла за поваленным деревом, осторожно двинулся вперед, вдоль берега. Деревьяпочти вплотную подступали к воде – да и палатка умещалась на узкой полосе пескане более пяти метров шириной, – так что подкрасться незамеченным оказалосьнетрудно. Он еще постоял за деревом, прислушиваясь. Из палатки доносилосьнегромкое бормотанье, перемежавшееся музыкой, – обычная радиопередача, суверенностью можно сказать.

Мазур сделал несколько шагов на открытое пространство –песок глушил звуки – и негромко позвал:

– Эй, есть кто дома?

Автомат он перевесил на плечо, но не прикасался к нему,чтобы не пугать заранее обитателей крохотного лагеря. Что-то взорвалось взатылке ослепительной болью.

…Открыв глаза, он обнаружил, что валяется ничком, уткнувшисьфизиономией в песок – рыхлый, с крохотными крупинками скатанного водой кварца.В затылке все еще невыносимо ломило, руки и ноги оказались связаны. Совсемрядом слышались негромкие голоса – только мужские, с радостью определил Мазур,все еще морщась от колючей боли в затылке.

Радость тут же сменилась злостью и тревогой. Джен могла и незаметить, как ему приварили по затылку, до сих пор сидит в своем укрытии, могутнаткнуться и на нее. Да и оружия у нее нет, а приемчиками против вооруженныхмужиков много не навоюешь. Он слышал, как поблизости щелкнул затвор – судя позвуку, карабин. Конечно, кто же идет в тайгу без ружья? И автомат попал к ним вруки, и оба пистолета – он лежал как раз на левом боку, но револьвер Джен изкармана бушлата исчез, иначе почувствовал бы его ребрами. Нет, но как этот гадухитрился подкрасться сзади? Подкрался и двинул чем-то. Вообще-то,единственный, кто может подкрасться незамеченным даже к самому крутомуспецназовцу – опытный таежный охотник, следовало бы учесть и оглянутьсясначала…

– Подымите мне его, гниду, – распорядился кто-то.

Две пары рук невежливо ухватили Мазура под бока, вздернули ввоздух, на миг возникло замешательство, и один из державших спросил:

– А куда его?

– Да вон, к скамейке прислони спиной, пусть сидит, какбарин.

Приказ выполнили моментально. Мазур кое-как уселся на песок,горизонтально вытянув связанные ноги. Поднял голову, стараясь не охнуть, –затылок все еще тупо ныл.

Напротив него стояли трое – на безопасной дистанции, метрахв пяти, но все равно до Мазура долетал густой запах свежей рыбы. Его автоматдовольно умело держал коренастый мужичок лет пятидесяти, седой, с продубленнымлицом, казавшимся вырезанным из еловой коры: глубокие морщины, жесткая кожа…Другие двое выглядели помоложе, но судя по физиономиям, большую часть жизнитоже проводили под открытым небом, во всякую погоду и в любое время года.Серьезный народ, мгновенно оценил Мазур. Удавят, и глазом не моргнут, благогрозить прокурором в данной ситуации совсем уж глупо, за прокурора тут издавнакосолапый, который в жизни не сможет подписать ордер…

– Чем это вы меня, скоты? – поинтересовался он.

– А стяжком, – сказал седой, поддел носком резиновогосапога валявшийся тут же еловый колышек. – Удобная в хозяйстве вещь, спасунет… Болит головка? Ты не горюй, это, брат, ненадолго.

Остальные заржали так пакостно, что о подлинном подтекстереплики их вожака мог бы догадаться и менее искушенный человек. У покойников,как правило, голова болеть перестает…

Мазур опустил взгляд к поясу – и ножны, и кобура, конечноже, пусты.

– Забурела рыбинспекция, я смотрю, – сказал седой,подкинув автомат в широких ладонях, покрытых целой сетью бугристых шрамов.Ручонки старого браконьера, определил Мазур. Вон как порвало крючками отсамоловов…

– Это в каком же смысле? – спросил он, притворяясьполным идиотом. Следовало потянуть время. Если Джен забеспокоится, решитперебраться поближе… У двоих оружия в руках нет, тут достаточно двинуть сзадиседому, перехватить трещотку…

– У тебя, я смотрю, в мозгах еще бурление, искорки, поди,кружат… – ухмыльнулся седой. – Забурели ребята, чего уж там. В старыевремена трюхали на ржавом корыте, со ржавой берданкой, а теперь – ты толькопосмотри. И автомат у него красивенький, и пистоли по карманам распиханы, иножик самый что ни на есть страхолюдный… – Он полез в карман, вытащил нож,полюбовался. – Глядеть тоскливо. А еще скулите, что перестройка вампосадила на шею кучу уголовного элемента… Ты бы в старые времена при такойамуниции ходил? Шиш…

– Слушай, отец родной, – сказал Мазур. – Ну какойя тебе, если приглядеться, рыбинспектор? Что ты чепуху порешь?

– Ну? А кто же ты, голубь, есть?

– Прохожий турист, – сказал Мазур. – Мирныйчеловек.

– А такие штучки туристам всем выдают или через одного? –встряхнул он автоматом. – Наворотили, не сообразишь сразу, где тут что инажимать…

– Вот и не нажимай, – сказал Мазур. – Вообщепоменьше в руках верти, а то напарнику чего-нибудь отстрелишь или, хуже, себесамому…

– Учту, – пообещал седой, вешая автомат на плечо дуломвниз. – Ну, колись, инспекция, чего уж… Самое время. Остальные где? Исколько вас, волюнтаристов? Лодку, как я понимаю, где-то в отдалении оставили,а сами рыскаете пешочком, хорошо еще, я тебя вовремя засек, а там уж проще было…

– Говорю тебе, я мирный турист, – сказал Мазур. –Сущий голубь, как ты совершенно правильно определил.