Скоро несчастные немного утешились в объятиях друг друга.Как бы ни была велика боль Жюстины, она успокоившись, попросила подругупосвятить ее в горести и страдания, уготованные ей.

— Во-первых, — начала Омфала, — существуетодна обязанность, которой не может избежать никто из нас: я должна представитьтебя Викторине. Это директриса сералей, она пользуется здесь, если только такоевозможно, еще большей властью, чем сами монахи, и мы зависим главным образом отнее. Она уже знает о твоем появлении и будет очень недовольна, если сегодня тыне придешь первым делом к ней. Приведи себя в порядок и заходи за мной, а япока пойду предупредить ее.

Жюстина, озадаченная этой обязанностью, тем не менее сделалавсе, как ей советовали, и через некоторое время вернулась к подруге. Туалет,наведенный наспех, и изможденный вид, который придавали ей горе и усталость —все это делало нашу прелестницу настолько притягательной, что невозможно былосмотреть на нее без волнения, и любой, кто бы ее ни увидел в тот момент, долженбыл проникнуться самым глубоким сочувствием. Пока Омфала рассказывает Жюстине охарактере и внешности директрисы, мы сами опишем ее читателю.

Это была тридцативосьмилетняя женщина, смуглая, сухощавая,высокого роста, с черными пронзительными глазами, густыми красивыми волосами,белыми как сахар зубами, прямым римским носом, всегда злым выражением лица,громким сердитым голосом и злобным характером; она обладала незаурядным умом,была очень жестокой, очень развращенной и чрезвычайно нечестивой, онанеобыкновенно гордилась своим положением и исполняла свои обязанности сдеспотическим наслаждением. Позже мы увидим, насколько наложницы сералейзависели от нее и какую безграничную власть она над ними имела. Викторинаобъединяла в себе все самые порочные вкусы и наклонности: будучи отъявленнойлесбиянкой и содомиткой, она самозабвенно любила все, что может предложитьразврат, и к этим недостаткам следует добавить обжорство, пьянство, лживость,коварство и безграничную распущенность. Судя по всему, эта женщина быланастоящим чудовищем, и от нее нельзя было ожидать ничего, кроме ужасов.

Попав в монастырь восемь лет назад, эта мегера скоро сделаласьполновластной хозяйкой и добровольно осталась здесь. Только ей позволялосьвыходить за ворота, когда того требовали дела заведения, однако над ней виселмеч правосудия, и ее разыскивали по всей Франции, поэтому она очень редкопользовалась этой привилегией и, заботясь о собственной безопасности,остерегалась далеко удаляться от обители, где пользовалась абсолютнойбезнаказанностью, какую не смогла бы найти в другом месте.

Апартаменты Викторины, состоявшие из обеденной комнаты,спальни и двух кабинетов, располагались между двумя сералями — для мальчиков идля девочек — и сообщались с обоими, постольку и тот и другой находились под ееконтролем.

Итак, наши юные одалиски переступили ее порог, и Омфаланачала так:

— Мадам, это наша новенькая, преподобныйотец-настоятель передал ее на мое попечение, чтобы я рассказала ей о ееобязанностях, но я решила вначале оказать ей честь и представить вам.

Викторина как раз собиралась обедать. На столе стояло блюдос индейкой в трюфелях, мясной пирог и болонская колбаса в окружении шестибутылок шампанского, но не было ни единого кусочка хлеба: она его неупотребляла[32].

— Сейчас поглядим, что это за девица, проворчалаВикторина. — Ого, да это лакомый кусочек… очень даже лакомый! Я давно невидела таких прекрасных глаз и такого дивного ротика. А как она сложена! Идисюда, поцелуй меня, солнышко.

И лесбиянка запечатлела на розовых губах прекраснейшегосоздания Амура самый пылкий и вместе с тем самый грязный поцелуй.

— А ну-ка еще раз, — сказала она, — да суньсвой язык поглубже, как можно глубже, чтобы я ощутила его полностью.

Жюстина повиновалась: разве можно отказать тому, от когозависит наша участь! И результатом ее покорности стал очень сладострастный иочень долгий поцелуй.

— Знаешь, Омфала, — продолжала директриса, —эта девушка мне нравится, и я с удовольствием потешусь с ней, но не теперь,потому что я выжата до капли: ночь я провела с четверыми мальчиками из сераля,а утром, чтобы прийти в себя, забавлялась с двумя девчонками. Помести ее вместес весталками, как того требует ее возраст, введи в курс дела, а вечером доставько мне: если она не будет участвовать в вечерней трапезе, мы проведем ночьвместе, в противном случае я займусь ею завтра. А теперь подними юбки, я хочуувидеть, как она сложена.

Омфала исполнила приказ, и пока она поворачивала своюподругу и так и эдак. Викторина ощупывала и целовала Жюстину, не забыв проягодицы, и осталась весьма довольна.

— Она очень аппетитная, — заключиладиректриса, — и должна сношаться как ангел. Теперь мне пора обедать,увидимся вечером.

— Мадам, — почтительно заметила Омфала, — мояподруга не хочет уходить, не удостоившись чести подарить вам поцелуй, которыйвы обыкновенно принимаете от новеньких.

— Ого! Значит, она хочет облобызать мне зад? —спросила наглая развратница.

— И все остальное, мадам.

— Ну что ж, я готова.

Распутница подняла юбку до самого пояса, вначале прижав ксвежим губам нашей героини самый недостойный, самый сластолюбивый и многоеповидавший зад, и Жюстина, подталкиваемая Омфалой, несколько минут целовалаягодицы, затем задний проход Викторины.

— Теперь языком, — сердито прикрикнулаВикторина. — Языком!

И наша бедняжка сделала, как было приказано, хотя для этогоей пришлось преодолеть сильнейшее отвращение. После этого директриса села ишироко раздвинула бедра. Боже, какая бездонная пропасть открылась перед взоромЖюстины! Клоака, еще более отвратительная оттого, что была вся измазанаспермой, которой всю ночь питали эту блудницу. Здесь новенькая снова забыла прообязательный церемониал языка, и если бы не Омфала, которая поспешно сделала ейзнак, она получила бы нагоняй от ненасытной Мессалины.

Наконец, гнусная процедура закончилась, и девушки удалились,еще раз получив распоряжение вернуться тем же вечером, если Жюстину не призовутк ужину, или утром следующего дня.

Они пришли в келью Жюстины, и там Омфала сообщила своейновой подруге по несчастью занимательные подробности, которые мы поведаем нашимчитателям.

— Итак, ты видишь, моя дорогая, что все кельиодинаковы: во всех имеется туалетная комната со всем необходимым, небольшаякровать, диван, стул, кресло, комод с зеркалом, ночной столик и шифоньер. Нетникакой разницы между комнатами мальчиков и девочек. Кстати, должна сказать,что постель неплохая: два тюфяка и матрац, два одеяла зимних и одно летнее,плед, простыни, которые меняют каждые две недели, но камина нет: вот этабольшая печь обогревает все помещение, и здесь мы обычно собираемся. Окна, какты видишь, расположены очень высоко, и каждое имеет тройную решетку. Выход изсераля в зал для праздненств закрыт тремя железными дверями, дверь вапартаменты Викторины также запирается на ночь.