Внезапно рядом с полузатопленным стволом дерева из-под водыпоказались темноволосая голова и широкие плечи Зака. Джулия облегченновздохнула. Он выбрался на берег и, шатаясь, направился к брошенной куртке. Новместо того, чтобы натянуть ее на себя и попытаться хоть как-то согреться, Закбезвольно опустился на землю, прислонившись к засыпанному снегом валуну.

Внутренняя борьба между разумом и сердцем Джулии достиглакритической точки. Он не утонул. В данный момент он был в полной безопасности.А значит, чем скорее она уедет, тем лучше. Потому что в любую минуту он можетподнять голову и увидеть ее.

Раздираемая внутренними противоречиями, Джулия с облегчениемувидела, как его рука потянулась к куртке. Но мимолетное облегчение сменилосьпаническим страхом после того, как он сделал нечто совершенно необъяснимое ипротиворечащее всякому здравому смыслу. Решительно отшвырнув куртку, Зак началмедленно расстегивать пуговицы рубашки. Сняв и ее, он прислонился кзапорошенному снегом валуну и закрыл глаза. Снежинки кружились вокруг него,липли к мокрым волосам, покрывали ледяным одеялом лицо и тело. И внезапноДжулию осенила страшная догадка — он и не собирается добираться до дома!Очевидно, подумал, что она погибла, и вынес себе смертный приговор, неподлежащий обжалованию.

Она вспомнила, как вчера вечером он умолял ее поверить в егоневиновность, и внезапно поняла, что человек, который желает собственной смертилишь потому, что стал причиной ее гибели, не может быть убийцей. А значит, всеобстоит именно так, как он и утверждает, — его осудили несправедливо.

Не успев до конца осознать, что именно она делает, Джулияустремилась вниз по почти отвесному склону. Когда же она увидела выражениенеподдельного отчаяния и горя на его красивом лице, ей захотелось упасть наколени и разрыдаться от переполняющей ее нежности и запоздалого раскаяния.

Позабыв о холоде, сковывающем движения, Джулия схватилаваляющуюся куртку и протянула ее Заку:

— Ты победил. А теперь пошли домой. Не дождавшись ответа,она попыталась сама натянуть куртку на безвольно обмякшее тело.

— Зак, вставай! — впадая в отчаяние, закричала Джулия.Тщетно пытаясь подавить рыдания, она судорожно прижала его голову к груди,раскачиваясь взад-вперед, пытаясь вдохнуть хоть немного тепла в безжизненноетело.

— Пожалуйста! — продолжала умолять она, чувствуя, что неможет бороться с подступающей истерикой. — Пожалуйста! Тебе придется помочьмне. Зак, прошу тебя! Помнишь, ты говорил, что хочешь, чтобы хоть кто-нибудьповерил в твою невиновность? Я не совсем поверила тебе тогда, но зато я верюсейчас! Клянусь. Слышишь?! Я знаю, что ты никого не убивал! Я верю всему, чтоты мне сказал! Вставай же! Пожалуйста, умоляю тебя, вставай!

На какое-то мгновение Джулии показалось, что тело Закаобмякло и отяжелело, как тело человека, потерявшего сознание, и онапочувствовала панический страх:

— Зак! Умоляю тебя, не засыпай! — почти кричала она,продолжая упорно засовывать вялую руку в рукав куртки. — Мы сейчас пойдемдомой. И ляжем в постель. Мы ляжем в постель вместе. Мне очень хотелось этоговчера вечером, но я боялась. Я просто испугалась. Так помоги же мне сейчас,Зак, — умоляла она. — Мы будем заниматься любовью перед камином. Тебе ведьхочется этого, правда?!

Наконец ей с грехом пополам удалось натянуть на него куртку,но все усилия поднять его на ноги оказались тщетными. Скользя по предательскиподатливому насту, Джулия подтащила снегоход поближе к Заку, и, собрав остаткимужества, изо всех сил ударила его по лицу, пытаясь привести в себя.

— Зак! — умоляла она, стараясь не обращать внимания на больв обмороженных руках. — Я же не смогу добраться домой без твоей помощи! Если тымне не поможешь, то мы вместе погибнем в этих сугробах. Неужели это именно то,чего ты добиваешься? Зак, пожалуйста, помоги мне! Не дай мне умереть!

Прошло еще несколько бесконечных секунд, и Джулияпочувствовала, что безвольно обмякшее на ее руках тело вдруг обрело собственнуюжизнь.

— Слава Богу! — закричала она, изо всех сил пытаясь встатьна ноги. — Вставай! И помоги мне добраться до дома, где я наконец согреюсь!

Все движения Зака были невероятно замедленными, в глазахзастыло пугающе бессмысленное выражение, но Джулии тем не менее удалосьприподнять его и перекинуть безжизненно обвисшее тело в снегоход.

— Постарайся хоть как-нибудь удерживать равновесие, —продолжала умолять Джулия, пытаясь усадить его более-менее вертикально и самаустраиваясь сзади. Оглянувшись, она поняла, что ни за что на свете неподнимется по той же дороге, по которой спускалась. Джулия низко склонилась надсвоим пассажиром, чтобы хоть немного защитить его от ледяного ветра, инаправила снегоход по извилистой тропинке вдоль ручья. Полностью забыв о своемстрахе перед незнакомой машиной, Джулия думала только об одном — как поскореедобраться до безопасного места.

— Зак, — как заклинание повторяла она, прячась от слепящегоснега за лобовым стеклом, — ты все время дрожишь. Это хорошо. Это очень хорошо.Значит, температура тела не пала ниже критической точки. Я где-то читала обэтом. — С такими оптимистичными словами Джулия развернула снегоход и направилаего вверх по единственной дороге, которая оказалась достаточно пологой длятого, чтобы по ней можно было доехать до дома.

В холле Зак дважды полностью отключался, но Джулия упорнотащила его в свою спальню, где камин был полон дров и оставалось только разжечьего. Задыхаясь от непосильного напряжения, она наконец дотащила его до кроватии начала снимать обледеневшую, заскорузлую одежду. Когда дело дошло до брюк,Зак наконец слабо пробормотал первые, более-менее членораздельные слова:

— Душ. Горячий душ.

— Нет, — решительно ответила Джулия, пытаясь казаться какможно более деловитой и бесстрастной, хотя это было довольно затруднительно,учитывая, что в данный момент она стягивала с него обледеневшее нижнее белье. —Еще не время. Пациентов, страдающих от гипотермии, следует согревать постепеннои ни в коем случае не подвергать воздействию прямого тепла. Мы учили это вколледже, на курсах оказания первой медицинской помощи. И не нужно стеснятьсятого, что я тебя раздеваю. Я ведь учительница, а ты для меня сейчас — всеголишь маленький мальчик. — Последняя фраза прозвучала настолько фальшиво инеубедительно, что Джулия даже запнулась. — А ведь учительница — это почти какмедсестра, понимаешь?

Напуганная тем состоянием полной апатии и неподвижности, вкоторое снова впал Зак, Джулия повысила голос и почти прокричала:

— Не смей засыпать! Слушай, что я тебе говорю! — Стягиваяплавки, Джулия невольно взглянула на него, и по ее обычно бледным щекамразлился яркий румянец. Распростертое перед ней великолепное мужское телонапоминало цветной вкладыш из журнала «Плейгерл», который она однажды видела вовремя учебы в колледже. Но только именно это, совершенно реальное тело внастоящий момент посинело от холода, и его бил непрекращающийся озноб.