Чудовище с диким ревом рвануло его за ногу, сдирая со своихплеч. Семен цеплялся из последних сил, чувствуя как лопнула под пальцами тонкаяпленка, затем дикая боль в ноге затмила сознание, он ощутил себя летящим наземлю, ударился с такой силой, что подпрыгнул, чувствуя как руки по локти и всягрудь забрызганы теплой кровью.

Крик воинов внезапно оборвался. Семен с трудом повернулголову, скривившись от боли. Чудовище стояло посреди поляны, раскачивалось, всетело заливала горячая дымящаяся кровь, красные потоки сбегали по ногам,растекались по желтым камням. Чудовище выглядело странным, Семен перевел взглядна свои руки, пальцы сжимали нечто твердое... Верхняя часть черепа!

Он с отвращением отшвырнул залитую липкой кровью кость, гдееще болтались белесые нервы, куски губчатой ткани. Оказывается, бессознательновсадил пальцы в глазные впадины, но не успел даже рвануть в стороны, разламываячереп, как чудовище само люто дернуло его с такой силой, что...

Получеловек страшно замычал, сделал шаг, тяжело рухнул,пряча обезображенное лицо с выдранными глазами. Из рыхлого мозга обильновыступала кровь, пузырилась, лопалась, разбрызгивая мелкие капли. Огромные рукидергались, сгребая камни.

Джамперы поднялись, лица у всех вытянулись. Арбалеты виселиза спинами. Один воин со злым решительным лицом вдруг вскрикнул, схватиларбалет в руки. Другие колебались, оглядывались друг на друга, смотрели всторону огромного джампа, на спине которого оставались два воина жреца.

Почва задрожала, к ним несся как арбалетная стрела огромныйксеркс. Он дрожал в боевом азарте, сяжки секли воздух. Джамп перестал жеватьмолодое дерево, насторожился, подобрал задние ноги. Воины с криками бросились клетающему дракону, тот готовился улететь, огромными выпуклыми глазами смотрелна грозного ксеркса.

Жреца затащили наверх, потом двое поспешно вернулись,подхватили тело получеловека, бегом отнесли к джампу. Через мгновение летающийдракон выстрелил себя в воздух, на высоте расправил крылья, затрещал ими,сделал полукруг и растворился в синеве.

Семен подошел к Владу, тот едва поднялся:

— Цел, Влад сын Кремня?

— Всмятку, — простонал варвар. — Ни однойцелой косточки. Он изжевал меня и выплюнул.

— Это пройдет, — утешил Семен. Он оглянулся наГоловастика, тот сожалеющим взглядом провожал джампа, затем подбежал к Владу,ощупал, щупики с кисточками не пропустили ни ангстрема, собирая информацию.Хоша прыгнул на плечо, запрыгал с радостным визгом, верещал и страшноразмахивал жуткими лапами с острыми когтями, не давая приблизиться Касе. —Влад, отдохнем или сразу в дорогу?

Влад пощупал голову, скривился, ответил измученным голосом:

— В дорогу... Но как ты... Сразил обоих! Жрецу сломалспину, им и положена бескровная смерть... Оказывается, ты знаешь их ритуалы, аэтому чудовищу голыми руками снес полголовы! Я бы не смог, клянусь.

— Да ладно, — отмахнулся Семен. Он хотел сказатьчто-то бравое, сострить, но страшная усталость навалилась, ощутил себя старым,измученным, выдавил только: — Я пришел из жестокого мира, Влад сын Кремня...Такого жестокого, что не приведи боги создать здесь похожее.

Кася от Семена шарахнулась. Влад все еще присматривался кСемену, словно увидел впервые, спросил тихонько:

— Ты был воином?

— У нас каждый обязан быть воином, — ответил Семеннеохотно. — Таков мир, из которого я пришел. Я был старшим сержантом встране, которая самой последней в мире обрела профессиональную армию. Я имею ввиду русскую армию. Младший сержант ВДВ — воздушного десанта.

— Сержант... это кто?

— Младший вождь. Вэдэвэ — это такие джамперы, прыгают снаших летающих драконов.

Влад подумал, кивнул:

— Вы были равны. Правила не нарушены.

Головастик уже стряхнул сонную одурь, охватившую послерасчленения огромного джампа, мчался быстро, взбегал на отвесные стены,перебирался по тонким жердочкам через пропасти. Жвалы блестели, готовыесхватить врага. Хоша немелодично скрипел жвалами, рылся у варвара в волосах.Кася украдкой посматривала на Семена, наконец не вытерпела:

— Влад — понятно, но вы, Семен Тарасович! Мнепоказалось, что вам в какой-то момент даже понравилось!

Влад чуть повернул голову, взял Хошу на руки, чтобы нешелестел в ушах, следил за обоими краем глаза. Семен поморщился, тело еще нылоот ушибов:

— Я интеллигентный человек, Кася!.. Но одежкацивилизации тоненькая... В старину говорили: поскреби русского — обнаружишьтатарина. Так и с нами. Поскреби человека — обнаружишь зверя. Развитиецивилизации в том, чтобы выпускать зверя из человека как можно реже, а потомзапереть его вовсе. Опасность Мегамира в том что здесь многое начинают сначала!

На этот раз Влад не чуял погони, но держался настороженно,часто пугливо оглядывался, вздрагивал. День безоблачный, воздух еще непрокалился, деревья стоят ровно, не трепыхают верхушками. Внизу воздухнеподвижный как камень, чистый, без плавающих комков пыли и раздутых бактов,разве что насыщенный мельчайшими блестками водяных паров.

— Что-то тревожит? — спросил Семен подозрительно.

Влад нехотя оторвал взгляд от колючих вершин молочая:

— Да.

— Что?

— Слишком много опасности.

Семен огляделся, никогда еще не видел Лес такимумиротворенным, спокойным. Даже лесное зверье двигается сытое, довольное, никтони на кого не бросается, не хватает шипастыми лапами.

— Остановиться на ночь, — решил вдруг Влад.

Кася бурно запротестовала:

— Мы прошли едва ли половину. До вечера еще далеко!

Семен смолчал, но хмурился.

— Мы не уйдем далеко, — ответил Влад кратко.

Он соскочил со спины Головастика, в руках мелькнули защитнаясеть и неразлучный арбалет. Семен спрыгнул следом, едва не упал — затекли ноги,как сказали бы в Старом Мире. Здесь не затекают, зато застывают, что многохуже.

Головастик ушел охотиться, Влад велел далеко не уходить, атонкошкурые после нелепого ужина из тюбов изготовились ко сну. Ночь еще ненаступила, но Влад вырыл щель, где они спрятались, защитной сетью сотпугивающим запахом, сам выскользнул в быстро сгущающиеся сумерки. Теплоуходит из воздуха, но от почвы поднимаются теплые струи, смыкаются. Внеподвижном и плотном как кисель воздухе Влад чувствовал мрачную тяжелуюугрозу. Неясная угроза разлита в воздухе, висит в нем, пропитывает собой землюи деревья.

Странно, исчезли даже малые жучки, клещики. Не слышномолодых джампиков с их незатейливыми брачными песнями, пропали толстые личинкитвинкла, без которых трудно представить заросли такого густого будянника. Неслышно привычного шороха, треска, писка, без которых Лес немыслим.