Он хотел дотронуться до локтя Бадди, но его рука былаотброшена с такой силой, что костяшки пальцев ударились о стекло окна.

— Не трогай меня, — прошипел Бадди. Перед ним была опаснаязаметенная снегом дорога. «Камаро» летел по ней со скоростью девяносто миль вчас, дрожа крышей и антенной на правом крыле. — Не трогай меня. Не сейчас.

— Это… — Ричи осекся и не смог продолжить. Бадди бросил нанего взгляд, и к горлу Ричи подступил ужас — липкий, как горячая смола.

— Да, — сказал Бадди. — Я думаю, да. Вокруг не было ниодного дома: они уже мчались по территории парка. По бокам не было ничего,кроме занесенного снегом обрыва и деревьев.

— Он хочет столкнуть нас! — с заднего сиденья пропищалБобби. У него был высокий, почти старушечий голос. Под ногами у него вполупустой коробке позвякивали оставшиеся бутылки «Драйвера». — Бадди, он хочетстолкнуть нас!

Автомобиль был уже в пяти футах от заднего бампера «камаро».При свете его фар можно было бы читать газету. Он приближался. В следующеемгновение произошел удар. «Камаро» покачнулся, но устоял на дороге, а машину заним немного отбросило назад; Бадди понял, что они висели на волоске от гибели —от заноса, после которого должны были перевернуться или врезаться в дерево наполном ходу.

Капля пота, горячая и едкая, как слеза, скатилась из егоглаз. Он жал на газ.

Стрелка спидометра перевалила за отметку 100.

— О Господи, — бормотал Бобби, — о Господи, пожалуйста, неделай так, чтобы меня убили, о дорогой Господи, о Господи, дерьмо, дерьмо…

«Его не было с нами, когда мы расколошматили машину ПрыщавойРожи, — подумал Бадди. — Он не знает, что сейчас происходит. Несчастныйублюдок». Он не жалел Бобби и понимал, что этот безмозглый новичок былединственным, кого можно было пожалеть. Справа от него сидел Ричи Трелани,бледный и пожиравший глазами его лицо. Ричи знал, за что с ним хотят свестисчеты. Хорошо знал.

Автомобиль медленно приближался к ним, его фары сияли вбоковом зеркальце.

— Он не может играть с нами! — мысленно завопил Бадди. — Онне может!

Но автомобиль на самом деле играл с ними, и Бадди ощущалвесь обессиливающий ужас этой игры. Его мысли метались, как крысы, запертые вклетке и ищущие выход, которого не было. Бадди проехал мимо той узкой дорожкислева, где можно было объехать ворота парка. Он упускал время.

Последовал еще один мягкий толчок, и снова «камаро»ненадолго повело юзом — теперь уже на скорости сто десять миль в час. «Тыпропал, парень», — промелькнула у Бадди фатальная мысль. Он бросил руль иобеими руками вцепился в пристежной ремень. Впервые в жизни он защелкнул его взамке.

В ту же секунду Бобби Стэнтон завопил в экстазе страха иотчаяния:

— Бадди, ворота! Иисус, это вор-р-о-о-о… «Камаро» наскочилна крутой холм. Перед самым входом в парк дорога раздваивалась. Под небольшимсклоном между двумя ее рукавами стоял небольшой домик — летом в нем сиделаледи, взимавшая по доллару с каждой машины, въезжающей в ворота.

Этот домик выскочил из темноты, охваченный лучами четырехавтомобильных фар. «Камаро» неудержимо заносило в его сторону.

— Твою мать! — взвыл Бадди. — Провались ты, Прыщавая Рожа,со своей дьявольской тачкой! — Он тщетно крутил руль, пытаясь выправить машину.

Ричи Трелани закрыл лицо ладонями, лихорадочно повторяя своюпоследнюю мысль на Земле:

«Берегись разбитого стекла, берегись разбитого стекла,берегись разбитого стекла».

«Камаро» развернуло задом наперед, и его передние фары намгновение осветили автомобиль, летевший прямо на него. Бадди снова взвыл,потому что это была машина Прыщавой Рожи, решетку между ее фарами нельзя былоспутать ни с какой другой — казалось, что она была шириной в милю, вот тольконикого не было за рулем. Машина была совершенно пустой.

За секунду до столкновения передние фары Кристиныотклонились туда, где теперь для Бадди была левая сторона. «Фурия» вихремпронеслась по самому краю дороги, сворачивавшей в парк. В темноту полетелдеревянный поручень, сбитый ею по пути.

Пролетев несколько футов, «камаро» задом врезался в бетоннуюограду домика. Невысокая стена толщиной в восемь дюймов смела все, чтонаходилось под днищем, далеко отшвырнула искореженную выхлопную трубу иглушитель. Вся задняя часть «камаро» была сначала смята в гармошку, а затемраздавлена. Вместе с ней был раздавлен и Бобби Стэнтон. Бадди смутно почувствовал,что в его спину ударилось нечто, похожее на струю теплой воды. Это была кровьБобби Стэнтона.

«Камаро» перевернулся в воздухе и, перелетев через ограду,грохнулся об землю правым передним крылом. Раздался чудовищный скрежет и звонвыбитого стекла. Что-то оглушительно лопнуло, двигатель сместился и своим краемрасплющил нижнюю половину Ричи Трелани. Когда исковерканный корпус «камаро»опустился на задние колеса, то вновь громыхнуло железо, а из поврежденногобензобака вырвались языки пламени.

Бадди был жив. Осколки стекла поранили его в несколькихместах — от левого уха, срезанного с хирургической аккуратностью, осталосьтолько красное отверстие над шеей, — и у него была сломана нога, но он был жив.Его спасли пристежные ремни. Он нащупал замок и освободил их. Сзади трещалогонь, и он затылком ощущал его жар.

Он попытался открыть дверь, но ее заклинило.

Хрипло дыша, он потянулся к зияющей дыре на месте ветровогостекла…

…и там была Кристина.

Она стояла в сорока ярдах от него, слегка накренившись насклоне дороги. Передние фары сияли, как глаза, а выхлопные газы стелились поземле, как пар, выдыхаемый каким-то большим зверем.

Бадди плотно сжал губы. Слева в груди пульсировала тупаяболь. Там тоже было что-то сломано. Ребра.

Двигатель Кристины ревел то громче, то тише. Смутно, как вкаком-то лунатическом бреду, он услышал Элвиса Пресли, певшего «Рок в тюремнойкамере».

Оранжевые отблески огня на снегу. Гул пламени. Сейчас будетвзрыв. Сейчас…

Грянул взрыв. Бензобак отбросило в сторону. Баддипочувствовал грубый толчок в спину и вылетел вперед. Его куртка полыхала огнем.Он покатился по снегу, сбрасывая ее с себя. Затем попытался встать на колени.Позади пылал «камаро», огромный погребальный костер в ночи.

Двигатель Кристины завывал на холостом ходу.

— Послушай, — пролепетал Бадди, едва понимая, что делает. —Эй, послушай…

Двигатель Кристины взревел еще раз, и она, покачиваясь,двинулась на Бадди. Ее покореженный капот открывался и закрывался, как пастьзверя.