Бадди застыл, стоя на четвереньках. В машине никого не было,но она с ускорением приближалась к нему. Человек, обладающий большимвоображением, уже сошел бы с ума.

В последнюю секунду он покатился влево, извиваясь и вопя отневыносимой боли в сломанной ноге. Что-то теплое и стремительное пронеслось внескольких дюймах от него, а затем его обдало струей выхлопных газов.

Кристина промчалась мимо, развернулась и снова двинулась нанего.

— Нет! — Бадди стонал. Он почувствовал запах паленой кожи икорчился от боли во всем теле. — Нет! Нет! Н…

Машина затормозила и остановилась, левой передней покрышкойпочти коснувшись его ботинка. Белый дым вырывался из ее выхлопных труб. Внескольких футах сбоку «камаро» выбрасывал языки пламени в черное небо. Порывыледяного ветра раздували их.

«Играет со мной, — подумал Бадди. — Играет со мной, вот чтоона делает. Как кошка с мышкой».

— Пожалуйста, — прохрипел он. Ее фары слепили его глаза.Язык едва шевелился в окровавленном рту. — Пожалуйста… я… я извинюсь перед ним…я подползу к нему на своих поганых коленях, если ему так захочется… толькопожалуйста… пожа…

Двигатель взревел. С раздавленной второй ногой он отлетел коткосу у края дороги. Там был его последний шанс, и Бадди, превозмогая боль, начетвереньках пополз к покатым сугробам снега. В следующее мгновение он упалничком, сбитый бампером Кристины.

Пока она разворачивалась невдалеке, он почти не ощущая боли,успел забраться на новую кучу сугроба, наметенного перед откосом; на скорости,машина врезалась в снег на один фут ниже того места, где находился Бадди. Отудара ее капот погнулся еще больше, но Бадди остался не задетым. Она далазадний ход и, осыпав его комьями снега, стала возвращаться на исходную позицию.

Бадди торжествующе заорал и покрутил в воздухе среднимпальцем правой руки.

— На! Засунь себе в задницу! На! На! — Из его рта брызнулакровь, смешанная со слюной С каждым вдохом режущая боль все глубже погружаласьв левую сторону груди, парализуя тело.

Кристина взревела и снова помчалась на него.

— Прочь! Прочь отсюда, — закричал Бадди. — Прочь отсюда,сумасшедшая ШЛЮХА!

Ее капот врезался в сугроб, и на него обрушилась большаяглыба снега. Тотчас заработали щетки на ветровом стекле.

Она снова дала задний ход, и Бадди понял, что в следующийраз вместе с лавиной снега упадет на ее капот. Он бросился вниз с крутогооткоса и, воя от боли, скользил по нему, пока не достиг занесенного снегом дна.Там он замер, лежа па спине и глядя в холодное черное небо. У него началистучать зубы. По телу пробегала дрожь.

Кристина не появлялась, но он слышал рокот ее двигателя. Онавыжидала.

Он посмотрел на край обрыва, нависший над ним. Заревополыхающего «камаро» немного потускнело. Сколько времени прошло с тех пор, какони перевернулись? Он не знал. Увидит ли кто-нибудь пламя? Спасет ли егокто-нибудь? Этого он тоже не знал.

Внезапно он ясно осознал сразу две вещи: что у него изо ртатекла кровь — ее поток был пугающе густым — и что ему было очень холодно. Онзамерзнет и умрет, если никто не придет к нему на помощь.

Вновь охваченный страхом, он напряг все силы, чтобы принятьсидячее положение. Стараясь определить местонахождение машины, он еще развзглянул на край обрыва. У него перехватило дыхание.

Там стоял человек.

Только это был не совсем человек, это был труп.Полуразложившийся труп в зеленых брюках. Вместо рубашки на его почерневшемторсе виднелся заляпанный серой глиной бандаж для спины. Сквозь расползшуюсякожу лица проглядывала белая кость.

— Вот и все, говнюк, — прошептало видение.

Бадди потерял остатки самообладания и начал вопитьистерическим голосом. Его глаза вылезли из орбит, кровь хлынула изо рта. Онпытался отползти от крутого откоса, нависшего над ним, но у него ничего неполучалось. На верхнем краю этого откоса труп Ролланда Д. Лебэя протягивал емусвои полуистлевшие руки.

На дальнем краю Скуантик-Лэйк, приблизительно в десяти миляхот этого места, один молодой человек, возвращавшийся с вечерней лыжнойпрогулки, остановился и снял с головы спортивную шапочку, закрывавшую его уши.

Внезапно у него по спине пробежали мурашки, хотя он знал,что это было на другой стороне замерзшего озера — в первое мгновение онподумал, что там проснулось какое-то доисторическое животное: огромный волк илисаблезубый тигр.

Однако странный звук, похожий на завывание большого зверя,больше не повторялся, и молодой человек продолжил свой путь.

В ту ночь, когда в Скуантик-Хиллз Бадди Реппертон и егодрузья повстречались с Кристиной, Уилл Дарнелл был в своем гараже. Он вернулсяна Хемптон-стрит в половине десятого — приблизительно тогда же Бадди заметилдве желтые искорки, появившиеся в зеркале его автомобиля.

Уилл не понимал, почему он разрешил Эрни Каннингеймупользоваться его стоянкой, хотя инстинкт Уилла подсказывал ему, что надо былоизбавиться от парня и его машины. Что-то происходило с Каннингеймом иотремонтированным «плимутом». Что-то необычное.

Сегодня этого парня не было в гараже: вместе с шахматнымклубом средней школы Либертивилла он был в Филадельфии, где проходилтрехдневный турнир Северных Штатов. Каннингейм посмеивался над предстоящейпоездкой: он уже не был тем прыщавым большеглазым мальчиком, которого Уиллкогда-то называл амебой и маменькиным сынком.

Во-первых, он стал циничным.

Вчера в офисе, затягиваясь сигарой (у этого мальчикаобнаружился вкус к крепким сигарам: Дарнелл сомневался, что родителям былиизвестны все пристрастия их сына), он сказал Уиллу, что пропустил многошахматных игр и по существующему порядку мог быть исключен из шахматного клуба.Слоусон, руководитель секции, терпел его поведение только потому, что впередибыл осенний турнир Северных Штатов.

— Значит, ты собираешься поехать в Филли? — спросил тогдаУилл. Он был разочарован: заменить Каннингейма в гараже мог только ДжиммиСайкс, а тот не разбирался даже в самых простых делах, связанных с гаражом.

— Конечно. Три дня отдыха мне не помешают, — сказал Эрни. Онувидел унылое выражение на лице Дарнелла и усмехнулся. — Не волнуйтесь.Наступает канун Рождества, и все ваши клиенты покупают игрушки для детей, а некарбюраторы для машин. Это место будет пустовать до следующего года, вы жезнаете.

В его словах была правда, но он не нуждался в поученияхсопливого мальчишки.