Дарнелл знал, что думал об этом Джимми Сайкс, — потому чтооднажды спросил его. Джимми думал, что Эрни всю серьезную работу делал поночам, когда все уходили.

— Должно быть, у него была бездна ночной работы, — вслухпроизнес Дарнелл и вдруг почувствовал холодок, от которого ему не помог дажегорячий кофе с бренди. Да, бездна ночной работы.

Должно быть, потому что дни и вечера парень проводил, слушалрадио WDIL. И бесцельно расхаживая вокруг машины. Внезапно он вспомнил сразудве вещи.

Он знал, что Каннингейм обкатывал машину еще задолго дотого, как он получил официальное разрешение на выезд. Это во-первых. Пареньпросто разъезжал на ней между старыми автомобильными обломками на заднем дворе.Просто катался на ней со скоростью пять миль и час, когда было уже темно и вгараже никою не было. Просто катался вокруг большого крана с электромагнитом ивокруг гидравлического пресса. Как-то раз Дарнелл спросил его об этом, и Эрниответил, что таким способом хотел проверить балансировку передних колес. Нопарень не умел врать. Ведь никто не проверяет балансировку на скорости пятьмиль в час.

Вот что делал Каннингейм, когда все уходили домой. Вот чтобыло его ночной работой. Рулить вокруг ржавого хлама и покореженных кузовов,освещая их тусклыми фарами своей полусгнившей Кристины.

Во-вторых, милеометр. Он крутился в обратную сторону.Каннингейм говорил об этом с какой-то смущенной улыбкой. Он сказал, чтоотрегулировал милеометр так, чтобы тот с каждой пройденной милей возвращался напять миль назад. Уилл тогда искренне удивился. Он слышал, что милеометроткручивают в обратную сторону, когда хотят продать подержанный автомобиль — впрошлом он и сам занимался подобными штуками, — но никогда не видел человека,делавшего это таким странным, трудоемким способом. Кроме того, Дарнеллуказалось, что подобный способ был неосуществим технически.

Вот уж чудесная машина, да? И он починил ее как по мановениюволшебной палочки.

Уилл не верил ни в Санта-Клауса, ни в волшебные палочки, нобыл убежден, что в мире существует множество непонятных, загадочных вещей. Какчеловек практичный, он должен был не закрывать на них глаза, а попытатьсяизвлечь из них какую-нибудь пользу. Один знакомый Уилла, живший вЛос-Анджелесе, перед землетрясением 67-го года видел призрак его умершей жены,и у Дарнелла не было причин сомневаться в искренности своего знакомого (вкоторую Уилл не поверил бы ни на грош, если бы тот мог как-нибудь нажиться натой истории). Другой его приятель рассказывал, что видел во сне своего давноумершего отца, и тот предсказал ему скорую болезнь. Приятель рассказывал свойсон, лежа в больничной постели.

Уилл не закрывал глаза на такие истории, потому что никто незнал, откуда на земле появились люди и куда они попадают после смерти. И еще онне мог совсем не доверять таким рассказам, потому что сам не мог отличить в нихправду от вымысла, — потому что с ним самим никогда не происходило ничегонеобъяснимого.

Если не считать того, что происходило сейчас.

Ноябрь: Бадди и его дружки разбивают и портят каждую детальна машине Каннингейма. Когда ее привозят в гараж, на ней нет ни одногоуцелевшего места. Дарнелл осматривает ее и думает: «Она уже никогда не встанетна ход. Вот и все: больше она не проедет ни фута».

А в конце месяца Уэлч погибает на Кеннеди-драйв.

Декабрь: детектив из полиции штата приходит; чтобы разнюхатьчто-нибудь. Дженкинс. Он приходит и разговаривает с Каннингеймом; затемпоявляется, когда Каннингейма здесь нет, и хочет узнать, зачем парень скрывает,что «плимут» был разбит и искорежен до неузнаваемости. Почему вы спрашиваете обэтом у меня, интересуется Дарнелл, выпуская изо рта клубы табачного дыма.Поговорите с ним, этот проклятый «плимут» принадлежит ему, а не мне. Я слежутолько за тем, чтобы работал гараж, чтобы в нем могли работать люди и чтобыкаждый мог починить машину и привезти кусок хлеба домой.

Дженкинс терпеливо слушает. Он знает, что у Уилла Дарнеллаесть кое-какая работа за стенами гаража, но Дарнелл знает, что он знает. Такчто все в порядке.

Дженкинс закуривает сигарету и говорит: «Я разговариваю свами, потому что уже поговорил с парнем и он мне ничего не сказал. В какую-томинуту мне показалось, что он хотел сказать, но до смерти испугался чего-то.После этого он замкнулся в себе, и больше я не мог вытянуть из него ни слова».

Дарнелл говорит: «Если вы думаете, что Эрни сбил этогоУэлча, то так и скажите».

Дженкинс отвечает: «Я так не думаю. Его родители говорят,что он спал, и я чувствую, что они не лгут, чтобы выгородить сына. Но Уэлч былсреди тех ребят, которые сломали его машину, и я уверен, что Каннингейм лжет отом, что они не искорежили ее до неузнаваемости. Я на знаю, почему он лжет, иэто сводит меня с ума».

«Я вам сочувствую», — без всякой симпатии произноситДарнелл.

Дженкинс спрашивает: «В каком состоянии она была? Скажитехоть вы, мистер Дарнелл».

И Дарнелл врет — единственный раз за все время беседы сДженкинсом: «Я и вправду не разглядел».

На самом деле он все досконально рассмотрел и разглядел, изнал, почему Эрни солгал детективу. Каннингейм солгал, потому что повреждениябыли кошмарные, они были хуже, чем этот Пинкертон из полиции штата могвообразить себе. «Плимут» 58-го года был попросту уничтожен. Каннингейм лгал,потому что никто не видел его работавшим над Кристиной, хотя через неделю послетого, как грузовик привез ее на двадцатую стоянку, машина выглядела прекрасно —и даже лучше, чем до случая в аэропорту.

Каннингейм солгал полицейскому, потому что произошедшее былоневероятно.

— Невероятно, — вслух повторил Дарнелл и допил остатки кофе.

Он посмотрел на телефон, потянулся к нему, а затем убралруку обратно. Ему нужно было сделать один звонок, но еще больше ему нужно былоосвоиться с ситуацией, в которой он очутился.

Сидя в своем офисе и глядя в темноту гаража, жуткую изагадочную в предрождественские недели, Уилл думал (уже не в первый раз) о том,что большинство людей поверили бы во что угодно, если бы увидели это собственнымиглазами. По сути дела, не было ничего ненормального или сверхъестественного:что произошло, то произошло. Произошло, вот и все.

* * *

Джимми Сайкс: «Как по мановению волшебной палочки».

Дженкинс: «Он лжет, но будь я проклят, если я знаю зачем».

Уилл выдвинул ящик стола, достал из него записную книжку снадписью «1978 год» и, полистав ее, нашел то, что искал: Каннингейм. Шахматныйтурнир. Филли Шаратон, дек. 11–13.

Он выяснил телефон отеля и, позвонив в него, заказалразговор с учеником средней школы Либертивилла, юношей по фамилии Каннингейм.Может быть, он не был зарегистрирован? Дарнеллу было любопытно, каким образомЭрни мог находиться в Филадельфии и в то же время…