Его поддержало сразу несколько голосов, и майор понял всю тщетность своих усилий. Он не спеша допил чай и, прихватив губку, пошёл на улицу мыть посуду. Уже у умывальника его догнал дознаватель и неожиданно для Глеба сказал:

– Правильно ты всё сказал. Другое дело, что дураку об этом твердить без толку, а умному и так понятно!

Глава 4

Прошло ещё две недели. Через каждые два-три дня военные при участии милиционеров наезжали в Гвардейское, работая по запланированной схеме. Долго в селе не задерживались и каждый раз ограничивались проверкой одной или двух улиц, при очередном своём посещении изучая село всё больше и больше. Традиционно из полутора десятков выезжавших милиционеров фактически работало только шестеро: опера, дознаватель и один из участковых – Гульченко Василий. Остальные предпочитали созерцать действия своих коллег с высоты брони бэтээра или сбившись в кучу в углу двора. Сие обстоятельство Велиева каждый раз злило, но он хорошо осознавал, что заставить потрудиться пещеринского любимчика и иже с ним, фактически никакой возможности не имеет. Глядя на происходящее, всё меньше рвения проявляли даже те, кто на первых порах работал с усердием. При последней операции во время остановки колонны у одного из домовладений из всех милиционеров с брони спрыгнуло только двое – Велиев и Моргунов. Но похоже, что такая ситуация начальника вполне устраивала, во всяком случае никаких признаков недовольства создавшейся ситуацией он не подавал.

В перерывах между выездами в село, жизнь в поселковом отделении протекала по привычному распорядку. С утра часть пэпээсников выдвигалась к дороге на КПП, другая отдыхала в готовности их сменить, а носители офицерских погон, обозначенные в Уставе как начальствующий состав, принимались за уборку прилегающей территории. Закончив её, все занимались по личному плану до наступления вечера, когда представителям одной из служб приходилось заступать на ночной пост.

Большинство свободного времени Глеб проводил у военных. Он часто посещал батарейцев, но не упускал случая зайти и к командованию роты. Утверждать, что офицеры не употребляли спиртного вовсе, было неверно. Тем не менее, за процессом поглощения алкоголя или просто в выпившем состоянии милиционеры войсковиков никогда не заставали. Как-то, сидя в комнате командира роты за кружкой чая, майор услышал:

– У меня просьба к тебе, Глеб. Ты передай своим, чтобы солдат моих не спаивали. Я понимаю, что им взамен патроны необходимы – по банкам у дороги пострелять, но надо же и меру знать!

– Хорошо, я передам начальнику! – кивнул опер, не торопясь обещать большего – А что, сведения такие откуда?

– Да поймали вчера одного, всю ночь в яме просидел. У нас ведь гауптвахты нет, так приходиться своими силами обходиться. Зато протрезвел быстро. Говорит, что кто-то из ваших ему бутылку недопитую сунул. Сам заглотнул при нём и отдал, когда мы с операции возвратились, когда никто ещё с брони спрыгнуть не успел.

Глеб помрачнел и, опустив глаза, со злостью бросил:

– Это уж вовсе ни к чему, бардак какой-то начинается!

– Нет, – не согласился с ним капитан – у вас ещё ничего, нормально смотритесь. Вот прошлая смена стояла, так там настоящий гадюшник был. Сплошные пьянки, грязь. Друг с другом дрались постоянно и не знали, чем заняться. Вот у вас сержанты во главе с майором на дороге стоят, а у них всего два подполковника КПП перекрывало.

Из последней фразы резануло слух прежде всего упомянутое звание старшинствующего над пэпээсниками. Прекрасно зная, что из майоров на ПОМе он один, Глеб не удержался от вопроса.

– С каким таким майором во главе?

– Ну с первым заместителем начальника вашего. Его Виктор Васильевич ещё зовут, кажется.

Всё встало на свои места и опер, не считая нужным вдаваться в подробности внутрипомовской жизни, возвратил разговор к прерванной теме.

– Ну и что те подполковники, управлялись вдвоём?

Ротный не сдержал улыбки.

– Управлялись. Стыдно смотреть на них было. До того чехов разбаловали, что они и не останавливались вовсе. Притормозят только или ход сбавят, да из машин руку с удерживаемой в двух пальцах купюрой протягивают. А подполковники, как собачки, вдогонку бегут и те деньги перехватывают. Если машина грузовая, то вообще обхохотаться можно было, на цирк этот глядя. Водитель из кабины руку с бумажкой высунет, а подполковник вдогон за ним бежит и подпрыгивает. Чехи прикалываются, а тому что, главное – чтобы купюру не упустить! И это всё на глазах у охраняющих их солдат!

Оба помолчали и Глеб, допив чай, спросил:

– Давно стоите здесь?

– Больше двух месяцев. Мы ведь на полгода сюда заезжаем, не то что вы. Милиционерам полегче в этом плане. А вообще под Гвардейским я второй раз – в начале прошлого года ещё бывать пришлось. Тогда хлопот больше было – со стороны хлебопекарни часто обстреливали.

Весник махнул рукой в сторону развалин хлебопекарни, виднеющихся невдалеке.

– Тогда она работала ещё, хозяин там же кафе поставил. Как свечереет, то туда постоянно боевики захаживали. А что им, лес вплотную почти подступает, мы ночью никаких действий вести не вправе, так что стреляй – не хочу. Напьются и давай развлекаться!

– И долго вы так перестрелки с ними устраивали?

– Пока спецназ наш не приехал и от того кафе камня на камне не оставил. Мы в той операции тоже участвовали. В кафе как зашли – а там чего только нет: и холодильники, и морозильник, и плиты – всё заграничное. Бойцы уже холодильник присмотрели один в роту, да их спецы вовремя остановили. «Смотрите!» – говорят. Обвязали его верёвкой и к тросу подцепили. Бэтээр потянул с места, а изнутри взрыв как долбанёт! Так и оставили всё там.

Алексей умолк, но ненадолго. Он налил себе и Глебу ещё чая и, сделав несколько глотков, продолжил:

– И в Гвардейском бывать приходилось. Командир батальона тогда на базе другой роты находился, так что застава полностью в моём подчинении была. Подъезжает к нам однажды Тойота, а из неё мужик в гражданке с автоматом вываливается. «Я офицер гэрэу!» – кричит. Оказывается, их уазик в самом центре села зажали. Они с показником заехали, тот им адреса показывал. Как оказалось, Гвардейское они уже второй раз посещали и то ли машина их чехам примелькалась, то ли сдал кто, но обнаружили их. Водителя с показником первыми же очередями убили. Их старший в школу, что рядом оказалась, заскочить успел, а этот из проезжавшей машины водилу выкинул и к нам прорвался. Я сразу же всех старослужащих собрал и, не тратя времени на вывод техники, в проезжающие чеченские легковушки всех посадил. Сам в первую запрыгнул и в село. Как въехал в него, так глазам не поверил: все улицы народом полны. Я и не думал, что в этом Гвардейском столько мужиков может быть! Только навстречу мне по дороге с тысячу попалось, и все вооружены. Почему они не стреляли – до сих пор понять не могу, видели ведь меня и солдат в машинах! Может, водителей своих пожалели, может, ещё что, но добрались мы к той школе без потерь. Смотрим, толпа вооружённая расходится уже. Не торопясь так уходят, словно на обед прерваться пришлось. Мы из машин выбрались только, как к нам из школы гэрэушник оставшийся выбегает. «У меня – говорит, – последний патрон оставался. Для себя берёг». Тело убитого гэрэушника спецы потом у боевиков толи выкупили, толи выменяли, а показника получить так и не смогли.

Беседовали долго и в ПОМ