Семейство Бочичио не обладало достаточной силой и умом длябесконечной борьбы. Половина членов семейства погибла в вооруженных стычках,вторую половину отправили на каторжные работы на острова. В Америку удалосьнелегально переправить лишь небольшую горстку людей из двадцати эмигрантов,которая поселилась в небольшом городке неподалеку от Нью-Йорк-Сити, в долине Хадсон.Там, начав с самой нижней ступеньки общественной лестницы, она превратилась вкомпанию по вывозу мусора и обладательницу множества грузовиков. У них не былоконкурентов, и дело процветало. А конкурентов не было по простой причине:всякий, кто брался за вывоз мусора, находил свой грузовик сгоревшим илиполоманным. Одного отчаянного парня, который осмелился снизить цены, нашлизадушенным в куче мусора, который он сам же собрал.

Мужчины женились (нет нужды добавлять — на сицилийскихдевушках), рождались дети и хотя дела по вывозу мусора было достаточно дляпропитания, оно не позволяло платить за другие удовольствия, предлагаемыеАмерикой. И тогда члены семейства Бочичио превратились в посланников мира изаложников во время переговоров между воюющими группировками мафии.

Они сознавали свою ограниченность и неспособность тягаться сдругими семействами в борьбе за организацию таких дел, как проституция, игры,наркотики. Эти простаки были способны предложить подарок патрульномуполицейскому, но не знали, как подобраться к политическому взяточнику. У нихвсего два положительных качества: честность и жестокость.

Бочичио никогда не лгали, никогда не изменяли друзьям.Бочичио также никогда не забывали обиды и не оставляли ее без отмщения, как быдорого это им не обходилось. Так, случайно, они и наткнулись на то, что сталоих прибыльной профессией.

Когда находящиеся в состоянии войны семейства решали пойтина мирные переговоры, они связывались с Бочичио. Глава семейства Бочичио брална себя предварительные переговоры и поставку необходимого числа заложников.Так, например, когда Майкл отправился на встречу с Солоццо, один из членовсемейства Бочичио остался в качестве заложника в доме Корлеоне, за что платил,разумеется, Солоццо. Будь Майкл убит, Корлеоне ликвидировали бы этогозаложника. Семейство Бочичио отомстило бы Солоццо, как виновнику гибели ихсоплеменника. Члены семейства Бочичио были настолько примитивны, что на пути кмести их ничто не могло остановить. Они не останавливались и перед опасностьюдля жизни. Заложник Бочичио был надежнее золота.

И вот теперь, когда дон Корлеоне попросил Бочичио вестимирные переговоры и поставить заложников для всех приглашенных на конференциюсемейств, никто не позволил себе усомниться в искренности его намерений. Тут немогло быть измены. Конференция будет безопаснее свадьбы.

После передачи заложников состоялась встреча в комнатесовещаний одного небольшого банка, президент которого был должником дона: частьакций, записанных на его имя, принадлежали дону. Президент всегда помнил день,когда он предложил дону Корлеоне письменное удостоверение об истиннойпринадлежности акций. Дон Корлеоне был потрясен.

— Я мог бы тебе доверить тебе свое имущество, —сказал он президенту. — Я мог бы доверить тебе свою жизнь и здоровье моихдетей. Я не допускаю, что ты способен обмануть меня. В таком случае рухнул бывесь мой мир, вся моя вера в человека. Разумеется, у меня все записано, и вслучае моей смерти наследники будут знать, где искать мои деньги. Но я уверен,что ты взял бы на себя защиту интересов моих детей.

Президент банка хоть и не был сицилийцем, хорошо понял дона.Теперь просьба дона была для него приказом, и в субботу утром в распоряжениесемейств была предоставлена комната совещаний банка с глубокими кожанымикреслами и звуконепроницаемыми стенами.

Охрана банка была поручена небольшой группе специальноподобранных людей, которые были одеты в форму служащих банка. В субботу вдесять часов утра комната совещаний банка начала заполняться. Кроме пятисемейств Нью-Йорка были приглашены представители десяти семейств со всех концовСоединенных Штатов, кроме, разумеется, Чикаго, на который давно махнули рукой.Нечего звать бродячих псов на столь важное совещание.

В распоряжении гостей был бар и буфет. Каждый представительсемейства имел право привести на конференцию только одного помощника.Большинство донов привели своих консильори, и число молодых людей наконференции было относительно невелико. Том Хаген был одним из немногих молодыхлюдей и единственным не сицилийцем. Он был объектом пристального внимания всехприсутствующих.

Хаген знал, как себя вести. Он не разговаривал, не улыбался.Он был готов прислуживать своему господину, дону Корлеоне, как прислуживаеткнязь своему королю: приносить холодные напитки, зажигать его сигару,придвигать к нему пепельницу — с чувством собственного достоинства и ни в коемслучае не с раболепием.

Хаген был единственным в комнате, кто знал, чьи портретывисят на затененных стенах. В большинстве своем это были написанные маслянойкраской портреты легендарных финансовых магнатов. На одном из них был изображенминистр финансов Гамильтон. Хагену пришла в голову мысль, что Гамильтонподдержал бы проведение подобной конференции в стенах банка. Нет ничего болееуспокаивающего, заставляющего вести себя с умом, чем атмосфера денег.

Начало конференции было назначено на 9.30–10.00 утра. Первымприбыл организатор и инициатор конференции — дон Корлеоне, одним измногочисленных достоинств которого была пунктуальность. Вторым прибыл КарлоТрамонти, превративший южную часть Соединенных Штатов в свои владения. Это былчеловек средних лет, поразительно красивый, несколько высокий для сицилийца иочень смуглый; одет он был с большим вкусом. Он не походил на итальянца и напоминалскорее портрет из журнала миллионеров, развлекающихся на своих яхтах.Источником доходов семейства Трамонти служили игры, и ни один человек не мог быпри встрече с доном семейства догадаться, с какой жестокостью и непримиримостьюпрокладывал он себе путь к власти.

Эмигрировав из Сицилии молодым парнем, он поселился воФлориде. Там он превратился в настоящего мужчину и поступил на работу вамериканский синдикат политиканов из южных городков, установивших контроль надиграми. Это были суровые люди, которые заручились поддержкой не менее суровыхчиновников полиции, и они не допускали мысли, что их свергнет какой-то зеленыйэмигрант. Они не были готовы к проявленной им жестокости, да и не моглипротивопоставить ей соответствующую силу, так как, по их убеждениям, дело, закоторое они боролись не стоило кровопролития. Трамонти заручился поддержкойполиции, обещал ей большую долю от своих доходов; он сверг этих дикарей,которые вели дела без капли фантазии. Именно Трамонти был тем человеком,который завязал связи с Кубой и режимом Батисты и вложил деньги в злачные местаГаваны — игорные и публичные дома, которые стали притягательной силой дляобывателя с континента. Трамонти был теперь миллионером в квадрате и владельцемодной из наиболее роскошных гостиниц в Майами.

Войдя в комнату совещаний вместе с загорелым консильори, онобнял дона Корлеоне с соболезнующей гримасой на лице.