– Сначала в монастыре меня пригрели,потом комнату дали и подкармливают меня сестры до сих пор, помогают, онипамятливые. В обителях порой такие вещи творятся! Настоятельница выше бога!

– Неужели Епифания жива?! –вырвалось у меня.

– А чего ей сделается? – нахмуриласьзнахарка. – С одного года мы, по нынешним временам это не возраст. ЕщеЕпифания всякие секреты знает, правильный образ жизни ведет, вот и сохранилась.

– Но почему, когда арестовали Опару, нетронули монахинь?

Баба Катя сложила руки на коленях.

– Так ее на другом взяли, на взятке.

– Не поняла! Вернее, я решила, что онавзяла деньги за «смерть» прокаженных.

– Конечно, – кивнулазнахарка, – только жадности у нее немерено было, вот и вляпалась. Умер вМохове, это городок тут рядом, мужичонка, прокаженным не считался, а когдаскончался, то терапевта, который его лечил, сомнения взяли. Другой бы лекарь ине чихнул, про проказу не вспомнил, но поскольку около местечка лепрозорийнаходится, то зашевелились у доктора подозрения.

Очевидно, специалист был совестливым, потомучто не стал заталкивать сомнения в гроб, а честно обратился куда надо, сказал:

– Увольняйте меня, лишайте диплома, еслия болезнь сразу не опознал, только сейчас проверить все надо.

Вызвали Опару, она главной в лепрозориисчиталась. Настя оглядела умершего, потом отвела жену его в комнату и сказала:

– Проказа – стопроцентно она.

– Ой, мама! – взвизгнулатетка. – И что теперь?

– Ничего хорошего, – пояснилаврач, – заберут тебя к нам, прощайся с жизнью, сидеть теперь тебевзаперти.

– Я же здоровая.

– А это неизвестно, – начала мучить Опаранесчастную.

– Господи, – зарыдала тетка, –помогите мне!

– Можно, конечно, – крякнулаНастя, – только дорого.

– Есть, есть денежки, – засуетиласьтетка, – хочешь, сейчас дам? Сколько надо?

Опара назвала цифру, вдова ахнула ипрошептала:

– Столько нет, сбавь немного.

– Не мне это идет, – загадочноответила Настя, – другим людям, а они ни копейки не скинут, за целковыйудавятся. Короче, тебе сроку до завтра. Скажу сейчас всем: анализ для точностисделать надо, но больше суток тянуть нельзя. Сама сообрази, у мужа твоегопроказа, просто похоронить тело нельзя, а чтобы тебя отпустили, надо сказать:супруг лепрой не болел, сплошные сложности.

Очевидно, Настя чувствовала себя в совершеннойбезопасности, потому что на следующий день, вечером, спокойно пришла в томесто, где была назначена встреча с женой скончавшегося. Вдова протянулаконверт и нервно сказала:

– Посчитайте.

Врач вытащила купюры, принялась их мусолить, итут появилась милиция. Разгорелся невиданный скандал. Следствие установило, чтоникакой проказы у покойного не было. Опытный врач Опара просто запугалаженщину, вот так Анастасия оказалась на зоне.

– История настолько чудовищная, чтокажется выдуманной, – покачала я головой.

– Но это правда!

– Слишком фантастическая, здоровосмахивает на сказку.

Баба Катя выпрямилась.

– Я никогда не вру.

– У меня возникло другое мнение. Ужеслышала от вас один вариант рассказа про то, как вы случайно столкнулись вбольнице с умирающей Настей. Сейчас узнала иную версию событий, какая жеправильная?

– Вторая. Не лгала я тебе, – заявилазнахарка, – а проверила, на лицо твое смотрела, я, как про смерть Опарыуслыхала, живо напряглась. С чего бы ей убираться? Не болела она, так, всякаяерунда ее грызла, типа артрита, но от больных суставов тапки не отбросишь. Воти стала раздумывать. Ловко получается – барак разъезжался, тут Опара и померла.А может, смылась?

– Куда и почему?

– Куда – не знаю, а почему – догадываюсь:либо она бывших больных шантажировала, тех, что при ее помощи из лепрозориявыбраться сумели, либо от Епифании удрала. Я ведь сначала, когда ты про Настюречь завела, насторожилась. Ну, думаю, Опара ко мне шпионку подослала, хочетвыяснить, чего я расскажу! А потом вдруг сообразила, ни при чем ты, а историятвоя правда. Мне, чтобы понять человека, поговорить с ним надо, с одним час, сдругим два, с третьем день, время разное уходит, но в конце концов яразбираюсь, что к чему.

– Значит, Настя, может быть, жива?

– Вполне вероятно.

– И она умеет делать всякие штуки?

– Какие?

– Ну, вроде отравы?

– Легко, – кивнула баба Катя.

– А способна Опара сделать настойку илитаблетку, чтобы человек умер, а медики смерть естественной посчитали?

Баба Катя кашлянула.

– Проще простого, с этой задачей многиесправятся. Я, например, могу микстурку от кашля сообразить и кому надо вручить.Попринимает болезный, попьет месячишко, потом от воспаления легких и уберется,никому и в голову дурное не взбредет!

– И вы такое делали?

Знахарка нахмурилась.

– Ты не священник, а я не на исповеди. Необо мне речь, об Опаре.

– А почему тогда сейчас решили правдурассказать?

Баба Катя пощупала чайник, потом ответила:

– Боюсь я Насти. Нас с ней судьбасвязала, мне хотелось в жизни устроиться, ну куда было с зоны идти? В родныеместа? Так они давно не родные. И не хотелось туда мне. Уехать незнамо куда?Начинать жизнь сначала можно в двадцать лет, но не на пороге пенсии. А Настяпредложила мне сделку: я помогаю ей – получаю приют, какую-никакую работу,тихую жизнь на свободе. Я же особо в ее тайны не лезла, сама она многоерассказала, без этого нельзя было. И мы, оказавшись в одном доме, не дружили,вместе не чаевничали. Я про нее много чего знала, она про меня, и молчок.

Но, похоже, Настю припекло, вот она и«померла». Я же теперь для нее представляю опасность, потому как информациейобладаю. Епифания, конечно, бо́льшим знанием владеет, но до нее труднодобраться, и не станет настоятельница вредить, Опара хорошо ее характеризучила, а я людей принимаю, спину правлю, от кашля лечу, вдруг сболтнуненароком чего! Ты ищешь Опару, верно?

– Да.