языке и вообще ведут себя странно. Никто не понял, кто это такие, даже наши союзные кочевники. Поэтому ждут Ва, чтобы решить, что с ними делать.

Мы быстренько поели. На Ангелину пришлось наорать, чтобы она помыла свой котелок. По своей старой привычке она хотела бросить его, где ела.

— Смотрю я на вас и умиляюсь, — похихикал отец.

Девчонки доспехи надевать не стали по причине полного исчезновения оных, так и поехали, в «засранках». При этом обе выглядели в них потрясающе. Одежда оказалась слегка обтягивающей.

Меня отец заставил натянуть всё, что полагалось, только шлем разрешил взять с собой. Сказал, что война ещё не закончилась.

Скакали мы быстро. При виде рощи, которую она вырастила, Ангелина ужаснулась. Такой силы она от себя не ожидала.

Пленные сидели на земле за холмом, примерно там, где я видел вчера войско. Длинные ряды мужиков, руки связаны за спиной какими-то легкомысленными ленточками. Похоже, в армии просто не было нужного количества верёвок. Многие тих ныли и плакали. Печальное зрелище.

Наш путь лежал к дальней части войска, насколько я понял, это был резерв армии. Здесь охраной пленных занимался отряд нашего графа ага Аркнейн. Я поздоровался со своей роднёй и знакомыми.

Люди в этом подразделении вражеской армии заметно отличались. Они были чуть выше обычных кочевников, заметно толще и у них были очень узкие глаза навыкате. Впрочем, сейчас они ничего не видели этими глазами, как и все остальные воины.

Ва спросила у них на языке кочевников, кто они и откуда. Воины знали язык кочевников очень плохо и отвечали очень неловко. После некоторого обмена фразами она попыталась поговорить на их языке, но дело шло с заметным трудом. Многие слова Ва пришлось переводить, многократно уточняя смысл на языке кочевников.

Подъехали граф с главнокомандующим, за ними подтянулся господин Ирма. Ирма завёл себе личную охрану из пяти кочевников огромного размера и самого свирепого вида. И где он только таких нашёл? Генерал игриво спросил:

— Что нам скажет наша молодежь?

— Эти люди из страны, которая находится чуть ли не на другом конце света, Тата называется. Очень далеко отсюда. Так далеко, что меня даже не начинали учить их языку, так, несколько занятий для общего ознакомления. Войска ни Никитина завоевали их страну относительно недавно. Это очень большая и древняя страна со своеобразным политическим устройством. Этим людям предложили выбор: смерть или участие в захватнических войнах. Но они все бывшие городские жители, толку от них как от воинов почти ноль. Кочевники их год учили ездить на лошадях и стрелять из луков, но всё равно они на конях как собака на заборе. Это их выражение. Говорят, что вернуться обратно через империю кочевников у них нет никаких шансов, поэтому у них большие надежды на нашу империю.

— А что они могут, если они осядут тут на земле? — спросил главнокомандующий.

— Они горожане.

— Да, они нам тоже так отвечали. Но мы не поняли, что это значит.

— Это не значит, что они жители города. Это значит, что они избиратели, которым государство обязано регулярно выдавать продовольствие. Я говорила, что у них своеобразное политическое устройство. У них царя выбирают каждые четыре года. И не только царя, но и судей, и многих местных начальников. Тот из богатых людей, кто хочет стать царём или начальником, раздаёт продовольствие и устраивает всякие зрелища. Кто раздаёт больше и устраивает праздники пышнее, того и избирают. Чаще всего это лидеры разных спортивных фанатских объединений, типа вокруг гонок колесниц. А простые избиратели могут в итоге не работать и жить на том продовольствии, которое выдаёт государство и раздают богатые люди. Поэтому они в жизни нигде не работали и ничего не умеют.

Граф и генерал удивлённо захлопали глазами, Консанс, стоявший в оцеплении и слышавший каждое слово, не сдержался:

— Экая гавнина!

— Разговорчики в строю! — рявкнул отец.

— А работал кто? — отмер через несколько секунд генерал.

— Рабы. Войска этой страны захватывали рабов в племенах кочевников. Так что у татайцев и кочевников долгая взаимная любовь.

— И что мне с ними делать? — вконец изумился генерал.

— Они могут быть очень полезны. Во-первых, они умеют компактно жить в городе. В отличие от кочевников, которые без поножовщины даже говядину не пожарят, этих можно предоставить самим себе. Они выберут себе судей и будет бегать к ним по каждому чиху. Во-вторых, их можно принять в империю как людей империи. Деваться им некуда, кочевников они ненавидят, так что они будут верными империи людьми. В-третьих, по той же причине из них получится прекрасная полиция, чтобы держать под контролем город из пленных кочевников. С вашего разрешения, я спрошу, кто из них готов согласиться на такое предложение.

— Спроси, — одобрил генерал.

Ва говорила с людьми неожиданно долго, но в итоге все пленные подняли руку.

— Вижу, — удивлённо подтвердил командующий.

— Ещё они просят найти им женщин. Домой у них нет даже надежды вернуться.

— Где мы им женщин найдем, у нас и так людей для освоения земель не хватает? — удивился граф ага Аркнейн.

Командующий осмотрелся и заметил моего отца:

— Барон ага Долиган, а сколько у вас вдов в сёлах, которые могли бы создать новую семью и у которых нет никакого шанса сделать это на старом месте?

— Человек пять найдётся, ваше превосходительство, — ответил папочка.

— А сколько у нас баронств?

Граф ага Аркнейн кивнул:

— Да, на этих ребят хватит.

— Господин Ирма, принимайте этих людей под командование. Говорят, из них получатся хорошие полицейские. А лет через пять и воины.

— Да, ваше превосходительство. Но они пока почти ничего не видят, как и остальные.

Я подошёл к Ва:

— Слушай, как на их языке будет «служить империи хорошее дело, вы можете прозреть»?

Двести пятой пришлось консультироваться с людьми странного народа. Эту фразу я разучивал довольно долго, а затем прошёлся по ряду пленных, повторяя её людям. Если у Ангелы остались какие-то силы, может, и у меня несколько капель задержалось?

Видимого эффекта не было, и я вернулся к Ва. И тут по ряду пронёсся шепот. Люди плакали и что-то повторяли.

— Чего они говорят?

— «Я вижу».

Я подошёл к начальству:

— Разрешите обратиться!

Генерал посмотрел на меня недовольно, но разрешил:

— Обращайтесь.

— На них подействовала магия их богов. Как жрец Радо, я могу уговорить их в том, что им можно разрешить себе вернуть зрение, тем, кто присягнёт империи, так как это хорошее дело. Если их сейчас построить и принять присягу, они станут дееспособными и их не надо будет кормить с ложечки.

Начальство