знал, но разбегались они с нашего пути как-то подозрительно быстро. Однажды я полюбопытствовал у знакомых «наших» кочевников, что говорят перешедшие на сторону Империи кочевники о нашей троице. Мне рассказали столько и такого, что я потом пришёл к девчонкам, пересказал все эти истории и долго смеялся. Сказал, что если хотя бы половина того, что говорят об Ангеле, правда, то я должен на ней жениться просто немедленно. Ангела тоже смеялась, говорила, что в рассказах о ней нет правды ни насколько, но при этом они не дотягивают до реальности.

Среди кочевников утвердилось понимание, что я — жрец Радо даже большей силы, чем господин Ирма, что я одним словом останавливаю облака и дарую зрение. Говорили, что я уничтожаю чудищ, прыгая им в пасть, после чего они меня глотают, и их разрывает силой правды и истины, они гибнут, но душа их отправляется на Обильные Поля, так как если в чудище попало что-то хорошее, то это очищает всё чудище сразу. (Похоже, это наши союзные племена постарались, несколько приукрасив мои подвиги). Про моего коня говорили, что это пленный демон, которого я победил, пленил и превратил в коня (очевидно, такое мнение установилось после того, как Трач отправил в полёт несколько кочевников). Про Ва говорили, что она сама жизнь и может даровать здоровье или даже вернуть умирающего. Что, строго говоря, было правдой хотя бы отчасти. Про Ангелу говорили, что она сама смерть, что она может воздвигать леса на пути врагов и умертвлять тех, кого коснётся. Что её голубые глаза гарантированно приносят смерть тому, кто посмотрит на неё более пяти секунд. Что от каждой съеденной души она немного растёт и уже выросла от двенадцатилетней девушки до почти взрослой за неделю.

Ещё говорили, что я могу одновременно оплодотворять обеих девушек, и что в ходе этого процесса я могу соединять жизнь со смертью и насылать проклятия на вражеские армии, лишать их зрения.

И возразить было нечего: вот армия, лишённая зрения, а вот лес, выросший за одну ночь.

Мы смеялись очень долго.

В один прекрасный день, приехав во дворик, организованный для принятия присяги, мы обнаружили, что возвращать зрение больше некому. Желающих перейти на сторону империи больше не было. Тех, кто не хотел переходить на нашу сторону, ещё ранее заняли работой для слепых — дали им вязать, ткать и точить разные инструменты.

Поскольку было раннее утро, я решил, что стоит наведаться к господину Ирме и предложить ему наши услуги. Мы развернулись и поскакали к центральному укреплению, которое господин Ирма занял под городскую администрацию.

Перед воротами стояла огромная толпа народа из представителей разных племён и даже наших офицеров. Очевидно, у всех были срочные дела. Все терпеливо ждали. В администрацию пускали по одному через маленькую дверь во входных воротах. Я удивлённо замер, колеблясь между вариантами поехать в лагерь и отоспаться или всё-таки стоять в очереди.

При появлении нашей троицы вся толпа разошлась, оставив широкую дорогу прямо к воротам.

— Вы что-нибудь понимаете, что происходит? — удивился я.

— Не-а. Но люди ждут, надо ехать, — сказала потрясённая не менее моего Ва.

И мы поскакали. Что удивительно, стража замка открыла ворота, и мы влетели внутрь, даже не замедлив хода. Ворота за нами закрыли, и перед калиткой тут же вспыхнули громкие споры, кто за кем стоял. На приём к господину Ирме нас тоже проводили почти без задержки.

Вокруг стола градоначальника шумели сразу шестеро, Ирма пытался решать вопросы с каждым. И это несмотря на мощные преграды на входе и секретаря перед дверью. Отвлёкшись сразу от шестерых, господин Ирма приказал:

— Вастараба, принимай на себя всех городских лекарей. Тебе придётся создать эту службу с нуля. Полисаний, будешь временно главным жрецом Радо. В твоей ответственности поиск ребят с повышенным чувством справедливости, будем из них делать жрецов Радо. Ещё система образования тоже на тебе. Пока будете учить кочевников и татайцев языку империи, а татайцев ещё и языку кочевников. Набирай учителей, которые потом будут учить детей всем предметам. И храм Радо начинай строить.

— Как? — удивился я.

— Как сделаешь, так и будет. Нет ни секунды на объяснения. У меня люди от голода умирают. Ангела, сможешь вырастить ещё несколько лесов?

При этих словах шестеро посетителей закаменили и уставились на Ангелу.

— Смогу, — сказала моя «жёнушка».

— А ещё проследи за всеми запасами зерна для посева, сколько есть и сколько ещё нужно.

— Ей двенадцать лет, — напомнил я.

— Я не сказал «организуй». Я сказал «проследи». Там начальников больше нужного, только они зерно для посева своим друганам из родным племён тащат. Вот и проследи, чтобы не растаскивали. Войска для этого возьмёшь у генерала, он обещал. И за здоровьем зерна проследи. Ты же умеешь отличать больные зёрна от здоровых?

— Умею.

— У вас есть, чем заняться. Получите у секретаря пайцзы и контакты. Выполняйте.

Шестеро посетителей накинулись на Ирму с другими вопросами, а мы вышли из приёмной большими начальниками. Вот дёрнуло же меня поехать не в лагерь… Лучше бы отоспались.

Пайцзы оказались палочками с круглыми знаками сверху, их полагалось крепить за спиной. У меня был самый простой знак — солнышко с лучами на голубом фоне. У Ва была нарисована подкова, а над ней красная восьмиконечная звезда, всё это на золотом фоне. У Ангелы зелёное дерево на коричневом фоне росло над золотыми колосьями. Похоже, эти знаки для нас заготовили заранее, и от моего решения ехать в лагерь или к господину Ирме ничего не зависело.

Ещё нам выдали предписания — с кем войти контакт, кем командовать, откуда брать ресурсы… Всё это выдал нам секретарь, для чего ему пришлось на десять минут остановить очередь других желающих обратиться к нему.

Знаки мы прилаживали к плечам друг друга уже в коридоре.

Первое знакомство с новыми людьми состоялось сразу при выходе из здания. Нас ждали три группы самых устрашающих убийц, две группы женщин и одна группа мужчин. В каждой группе было по шесть человек. Это была наша охрана, а также одновременно порученцы по мелким вопросам и консультанты по общению с кочевниками. Но на убийц они были похожи намного больше. Они меня реально пугали. Несколько скрасило впечатление лишь то, что при нашем появлении они после представления упали на колени, кланялись и клялись защищать нас не жалея жизни.

После этого наши пути разошлись. Девчонки отправились по своим делам, я поехал по присягнувшим отрядам, искать людей, из которых можно было бы сделать жрецов Радо. Я