— Предателя? — возмутился Генрих. — Вдворянство?

Королева тоже посмотрела на меня так, словно у меня нетолько рукав в этом самом, но я весь в нем с головы до ног. Да еще и пахну.

— Дык он же предаст не нас, — объяснил я. —Вы что, не знаете разницу между разведчиком и шпионом? Террористом и борцом засвободу? Продажной СМИ и СМИ с постоянно совпадающими взглядами?

Генрих ни черта не понял, буркнул упрямо:

— Кто предал одного, тот предаст и другого.

— Все верно, — согласился я. — На этом ипостроено самое совершенное общество! Все знают, что все — предатели, потомуникто не обманывается. А служат тому, кто больше платит. Все понятно,предсказуемо. Ведь самое страшное в развитом обществе, чем всегда пугаютдепутаты, — это непредсказуемость! А какая предсказуемость, когда в деловмешиваются гордость, честь, достоинство, которые жабьими шкурками не измеришь?

Они долго молчали, вконец обалдевшие, говорить я умею, неодну уболтал, наконец Генрих проворчал:

— Ни черта не понял, но… стоит попробовать. Только япойду тоже. Все-таки это моя невеста.

— И я пойду, — заявила королева. — Это моялюбимая сестренка!

Я мысленно взмолился святому Адамычу, дай мне терпениепереговорщика, сказал терпеливо:

— А рационально ли?

— Что? — спросил Генрих свирепо. — Ты будешьговорить за нас, а мы прятаться в лесу?

Я вздохнул, сдался:

— Хорошо, но только дайте отдохнуть коням и непокидайте седел. Если вдруг сделают вылазку, чтобы захватить и вас, то не надопроявлять геройство! Нужно мчаться навстречу нашему войску. Кони у всех у насхорошие, хрен нас догонят.

Через час, взяв с них торжественные клятвы, что вестипереговоры доверят мне, мы все трое выехали из леса. Волк остался, я велел емуне засвечиваться, а ворон взмыл повыше, чтобы рассмотреть замок врага с высотыорлиного полета.

Мрачная скала приближалась, я рассмотрел, что наверху непросто замок, там хватает места для двора перед головной башней, есть заднийдвор и, похоже, даже небольшой сад, хотя, как туда земли нанесло, непредставляю. Разве что проклятый тролль велел устроить и у себя садыСемирамиды.

Мы приблизились к воротам на достаточное расстояние, чтобыможно перекрикиваться, но в то же время, чтобы не стать жертвой умелоголучника. Генрих сразу опустил забрало, королева хмурилась и старалась выглядетьпонадменнее, с противником только так, с недостойным — вдвойне, я велел имостановиться, сам проехал вперед и звонко протрубил в рог.

Ничего не произошло, я протрубил снова, а потом еще раз, какможно громче. Над каменными воротами появился человек, всмотрелся из-под руки,прокричал сонным голосом:

— Ну чего тебе, букашка?

— От букашки слышу, — ответил я громко, нодостаточно весело, чтобы можно истолковать и как дружеский обменприветствиями. — Я послан на переговоры от славного короля Гарторикса,правителя Филидонии!

С ворот меня прервали:

— Мы не признаем его правителем!

Я слышал, как, разъярившись, ахнула королева, раздался звонпокидающего ножны меча. Обернувшись, увидел, как выпрямилась разгневаннаякоролева, а сэр Генрих тащит из ножен длинный меч. Глаза в прорези забраламетнули длинные ветвистые молнии, по земле разбежались коричневые дорожкисгорающей травы, из-под шлема вырвался разъяренный рев:

— Да как они смеют!

— Мерзавцы! — выкрикнула королева.

Я раскинул руки, не давая им броситься вдвоем на штурмворот:

— Вы с ума сошли? Хотите погубить свою сестру иневесту?

Королева спросила резко:

— Что значит погубить?

— Если пойдем на приступ, — объяснил я, стараясьговорить тихо, — нам пришлют сперва отрезанный пальчик вашей сестры… авашей невесты, сэр, потом ухо… а потом и голову. Могут, конечно, растянутьудовольствие, ведь ухов у нее два, а пальцев еще больше… Не поняли? Если мыхотим получить живой, мы должны идти на уступки!

Сэр Генрих прорычал:

— На уступки? Этим бесчестным ублюдкам?

— Да, — ответил я. — Придется сперва игратьпо их правилам. И все выполнить. Ну а потом, когда леди будет в наших руках…

Я нарочито сделал паузу, Генрих проревел:

— Я разнесу их замок по камешку голыми руками!

— Вот и прекрасно, — одобрил я. — Но этопотом, когда ваша невеста будет в безопасности. Хорошо?

Он дышал яростно, кровь прилила к лицу, несколько мгновенийпожирал меня ненавидящим взором, наконец прохрипел через стиснутое яростьюгорло:

— Хорошо… Но вы — человек такой же бесчестный, как иэти… похитители!

Королева фыркнула и, стегнув по мне взглядом, полнымпрезрения, надменно отвернулась. Я снова подъехал к замку, прокричал:

— Ладно, вопрос насчет правителя с повестки снимаем.Вообще вычеркиваем на фиг, идя навстречу… Я с посланием от просто короляГарторикса…

С ворот нагло заявили:

— А для нас он не король!

Из-за спины послышался яростный вопль Генриха:

— Что? Не король?.. Ах вы ублюдки, да я вас разотру повсему королевству, сдеру с вас шкуры и наделаю барабанов, я… я…

Он поперхнулся, стал слышен визг королевы, все нарастающий,я вовремя обернулся, чтобы перехватить их обоих: королева, обезумев от ярости,неслась с кулаками в сторону замка, а Генрих уже вытащил меч.

Мышцы мои вздрагивали от усилий, не только Генрих, но икоролева рвется драться, прямо как два берсерка. Я заорал им прямо в лица:

— Хотите им досадить? А если сейчас пришлют мизинчиквашей сестры и невесты? И скажут, что за пальчиком пришлют ушко?

Оба содрогались от злобы и ненависти, я оттеснил их, сновавышел к воротам, разулыбался, как сам Дейл Карнеги, прокричал торопливо:

— Ладно-ладно, зачем спорить о терминах? Я отгражданина Гарторикса. Так устроит?

С ворот прокричали со смехом:

— Устроит. Ты, как видно, не совсем дурак… Подождималость.

На воротах появились еще несколько человек, это я назвал быуже первым успехом в переговорах. Все рассматривали меня с интересом, но безстраха. Я тоже за такой каменной стеной даже огнедышащего дракона называл быбесстрашно желтым червяком и земляной рыбой. Другой человек, в доспехахполучше, крупный и осанистый, ну прямо вице-спикер, крикнул сильным густымголосом:

— Что он хочет?

— У него ряд вопросов, — сказал я.