* * *

Неслышным шагом черный волк вышел на знакомую поляну. При свете луны угрюмо молчала пустая изба. Вокруг нее густыми облаками лежали досада и разочарование: их минувшим днем оставили те, кто искал здесь Градимира и вдов-хозяек. Волк еще раз принюхался к дому: пустота. Начал кружить, отыскивая новые следы. Вот тонкая тропка чьего-то азарта, возбуждения, ликования в смеси с тревогой, но она идет в сторону Видимиря, значит, не то. Но вот… вот он – страх. И беспокойство, и злоба. Волк пошел по следу. Страх и беспокойство тянулись по узкой тропе на северо-восток. Ничто не сбивало волка со следа, и он мчался широкими прыжками, клоком ночи стремительно плыл по реке лунного света. Через лес, через некошеные поляны, через заболоченные пустоши. Одним прыжком перелетел мелкую речку – здесь не было моста, люди пересекали ее по камням. Потом вдруг завертелся на месте: от тропы ответвлялась другая тропа, и следы, по которым он шел, тоже расходились. След досады и тревоги уходил на северо-запад, страх и тревога тянулись дальше на северо-восток. Доверившись чутью, волк побежал в прежнем направлении, но еще быстрее: если он ошибся в выборе, то придется возвращаться.

Потянуло туманом. И вдруг впереди задрожало пятно серебряного света. Волк замедлил шаг: перед ним была река, текущая с северо-запада на северо-восток, и он стоял у петли, которую делало русло, уклоняясь ненадолго в сторону Видимиря. Чернели по сторонам заросли, шелестела осока. У воды след обрывался.

Волк еще немного побегал вдоль берега: нашел три спящих избенки, рыбачьи долбленки на песке, огороды, пару стогов свежего сена, пасущуюся лошадь. Двое отроков спали на земле у затухшего костра – хороши сторожа! Был бы волк из тех, кто ищет в ночи кровавой пищи, – утром нашли бы они от своей лошади одни кости. Возле избенки волк уловил след беспокойства и нетерпения: с ним смешалось недоумение, недовольство, опасения, но все победила жадность. Идя по этому следу, он вновь вернулся к реке… и на границе воды и земли след кончился. Больше волк ничего не мог сделать, не мог даже понять, в какую сторону по реке уехали страх и досада: на запад или на северо-восток.

От злости волк зарычал; пятна лунного света дробились, плясали на воде, будто смеялись над ним. Вскинув голову, он испустил громкий вой. Стреноженная лошадь шарахнулась, два нерадивых пастушка подскочили, завопили от внезапного страха, один схватил жердь и стал размахивать, пока другой торопливо раздувал костерок.

Не обращая на них внимания, волк стоял у воды и прислушивался. Затихло эхо его воя, и где-то в вышине ему послышался шум широких крыльев кружащей птицы. И больше ничего…

* * *

…Он был в какой-то избе, хотя и не понял, как туда попал. Изба была бедная и грязная: кругом разбросан разный хлам, везде пыль, щепки и прочий мусор. В мусоре что-то шевелилось, и приглядываться не было никакого желания. Оглядевшись, он заметил в углу огромный темный ком. У кома вдруг появилось лицо, и Бер понял, что это живое существо – старуха, одетая в рванье. Вид у нее был очень неприятный: лицо в морщинах, да и цветом как гнилое яблоко, рот провалился, подбородок выпятился, будто у нее под носом башмак, и на нем растет редкая седая борода. Красные, воспаленные глазки смотрят на гостя весьма недружелюбно.

«Привет и здоровья тебе, матушка, – вежливо сказал ей Бер, прекрасно помня, как надо разговаривать с тем, кто вполне может оказаться из рода троллей. – Прости, что тревожу тебя, но мне нужно узнать дорогу…»

«Да уж конечно, – старуха его перебила, – тебе лучше продолжать путь, чем оставаться здесь. Ступай к реке, там раздобудь лодку и плыви со всей мочи на запад. Там найдешь то, что ищешь».

«Какой реке?»

Вопрос его остался без ответа: перед глазами потемнело, старуха исчезла. Бер очнулся и понял: он спал. Сейчас глубокая ночь, в бывшем погосте темно, вокруг слышно сопение спящих, храп Алдана и Свена…

Бер медленно приподнялся и сел. Вспомнив о нити, сунул руку под подушку. Да, вот она. Все получилось: во сне ему указали нужное направление. Ступай к реке… Плыви на запад… На запад? Старуха говорила о Мсте – нужно возвращаться назад и ловить Градимира во владениях Хольмгарда?

Это не казалось таким уж правдоподобным. Да и сама старуха, злобная ведьма по виду, была не из тех, чей совет хочется принять.

Кто это? Та самая Тихомила и ее изба, где скрывался Градимир? Тогда понятно, отчего она так недружелюбна. Хельга объяснила Беру тайком от собственных детей: двадцать лет назад Эскиль убил единоутробного брата Тихомилы, прежнего господина этих мест, с тех пор она затаила злобу на их семью и оттого, видно, приютила беглеца.

Бер взглянул вправо, туда, где на широком помосте было место Вальгеста. Но там лежал лишь тюфяк, покрытый старым одеялом из овчин. Вальгеста не было – он еще не вернулся из своих загадочных ночных странствий.

Что же это за река? Может, это знает Хельга? Или Вальгест? Или стоит попытаться заснуть снова и ждать более точных сведений?

Бер перевернулся на другой бок и закрыл глаза…

* * *

Вся семья давно спала, только Вефрид, стараясь не шуметь, вертелась на своем тюфяке. Попробуй усни, когда вокруг такое творится! Этот человек-птица… Вефрид весь день не давала покоя Хавстейну, выспрашивая каждую мелочь, и теперь ей казалось, будто она сама видела, как человек в облике Градимира, получив стрелу в грудь, превратился в лебедя и взмыл над болотом. Знала она и о том, что мать пытается помочь Беру найти верную дорогу. Хельга – отважная женщина: ведь ей известно, что Один на стороне беглецов, а альвы-покровители рода – его доверенные слуги. Что если он разгневается и запретит альвам помогать ей? Правда, в это Вефрид не очень верила: разве может повелитель мироздания быть таким мелочным и вредным?

Но как знать, кто придет к Беру во сне и что скажет? Чтобы узнать нужное, ему вовсе не требовалась заговоренная нить, вещий сон и гости из иных миров. Эту самую правду ему могла сказать Вефрид. Но как? Может, прикинуться, что ей приснился вещий сон?

Еще раз перевернувшись на другой бок, Вефрид уставилась в темноту избы. Вот она утром идет к Беру и говорит: во сне мне явилась прекрасная госпожа… очень красивая, в зеленом платье, с золотыми волосами… и