Нетти взяла сковородку и направилась через гостиную квыходу, «Будь хорошим мальчиком, Налетчик, я вернусь через час. Если толькоПолли не предложит выпить с ней чашку кофе. Тогда могу немного задержаться. Новсе будет в порядке. Мне не о чем беспокоиться. Я не дотрагивалась до простынейэтой ненормальной, польки, и если она начнет ко мне приставать – получитотпор».

Налетчик коротко тяфкнул, дав понять, что верит каждомуслову.

Нетти приоткрыла дверь и выглянула на улицу. Ни души. ФордСтрит была безлюдна, как может быть безлюдна улица маленького провинциальногогорода в воскресное утро. Издалека доносился звон колокола, призывавшегоприхожан баптистской церкви Преподобного Роуза к воскресной службе. Тем же самымзанимался колокол прихода Отца Брайама, созывая католиков.

Собрав все свое мужество, Нетти вышла на крыльцо, поставиласковороду с лазаньей на ступеньку и заперла входную дверь. Затем она провелаключом по руке, оставив небольшую красную царапину. Подбирая со ступенькисквороду. она думала: «Ты теперь пройдешь полпути и решишь, что дверь незаперта и захочешь вернуться. Тогда вспомни, что для того, чтобы запереть ее,ставила сковороду с лазаньей на ступеньку, и еще тебя должна успокоить этацарапина, которую ты нанесла собственным ключом… после того, как заперла дверь.Помни это, Нетти, если в душу закрадутся сомнения».

Мысль успокаивала, а идея поцарапаться ключом вообще былавеликолепна.

Красная царапина конкретна и тем хороша; впервые за последниедва дня (и две бессонные ночи) Нетти почувствовала себя гораздо лучше. Оназашагала по тротуару с высоко поднятой головой, и губами, настолько крепкосжатыми, что их почти не было видно. Подойдя к переходу, она посмотрела в обестороны, не появится ли где-нибудь желтая машина ненормальной польки. Если быона ее увидела, то подошла бы вплотную и потребовала, чтобы та немедленнооставила ее в покое. Но машиной нигде не пахло. Единственным автомобилем навсей улице оказался оранжевый грузовичок, припаркованный на обочине, да и тотпустой. Прекрасно.

Нетти шла к дому Полли, и когда сомнения все же начали ееодолевать, она вспомнила, что абажур в шкафу под замком. Налетчик на страже ивходная дверь заперта. Особенно последнее обстоятельство. Входная дверьзаперта, и достаточно взглянуть на тонкую, блекнущую постепенно царапину, чтобыубедиться в этом.

Нетти продолжала свой путь и когда подошла к повороту,завернула, даже не оглянувшись.

2

Когда юродивая скрылась из виду. Святоша Хью выпрямился зарулем оранжевого грузовика, который вывел сегодня в семь часов утра избезлюдного парка. (Завидев дурочку Нетти он сразу лег на сидение.) Переведярычаг коробки передач в нейтральное положение, он медленно и бесшумно покатилпо небольшому уклону к дому Нетти Кобб.

3

Дверной звонок вырвал Полли из состояния, которое сномназвать трудно, а скорее из дремотного наркотического забытья. Она села впостели и обнаружила, что спала в домашнем халате. Когда же она его надела?Вспомнить сразу не могла, что настораживало. Наконец, память вернулась. Боль, какона и ожидала, явилась точно по расписанию, самая жестокая из всех артритныхболей, которые ей приходилось испытывать. Она пробудила ее в пять утра.

Полли пошла в туалет пописать, но обнаружила, что даже не всостоянии оторвать от рулона кусок туалетной бумаги, чтобы вытереться. Тогдаона приняла таблетку, накинула халат и села в кресло рядом с постелью вожидании, когда лекарство подействует. В какой-то момент она, вероятно,почувствовала, что засыпает и улеглась обратно в постель.

Руки ее походили на бракованные керамические изделия,обожженные в печи до такого состояния, что готовы вот-вот рассыпаться. Больбросала то в жар, то в холод, вцепилась в ее плоть, словно сотни отравленныхбулавок.

Она подняла руки вверх в отчаянии. Руки пугали – бесформенные,уродливые, страшные. В это время внизу снова позвонили. Полли коротконечленораздельно вскрикнула.

Она вышла на площадку второго этажа и, продолжая держатьруки впереди себя. словно собака, севшая на задние лапы и вытянувшая передние,выпрашивая конфетку.

– Кто там? – крикнула она сверху вниз. Голос со сна былхриплый и вязкий, язык сухой и шершавый как наждак.

– Это Нетти, – послышался ответ. – Полли, с тобой все впорядке?

Нетти. Господи милостивый, что тут делает Нетти Кобб в такуюрань в воскресенье?!

– Все хорошо, – отозвалась Полли. – Мне нужно одеться.Открой дверь своим ключом, дорогая.

Услышав, как Нетти заскребла ключом в замочной скважине,Полли поспешила обратно в спальню. Она взглянула на будильник на тумбочке укровати и поняла, что уже вовсе не такая рань, как она предполагала.

Надевать что-нибудь на себя она тоже не собиралась – дляНетти и халат сойдет. Зато ей необходимо было принять таблетку. Никогда, никогдав жизни ей так не нужна была таблетка, как сейчас.

Полли до конца не понимала, в каком тяжелейшем состояниинаходится, пока не взялась за пузырек с лекарством. Пузырек с таблетками –вернее, капсулами – стоял на каминной изразцовой полке. Забраться в негопальцами она смогла, но обнаружила, что не в состоянии ими захватить капсулу.Они теперь походили на детали машин, заржавевшие от нехватки смазочного масла.

Она собрала все силы для того, чтобы уцепить капсулу, и былавознаграждена коротким конвульсивным движением и острой разрывной болью. Наэтом все попытки кончились. Полли снова непроизвольно издала короткий крик болии отчаяния.

– Полли? – послышался встревоженный голос Нетти внизу улестницы. В Касл Рок Нетти привыкли считать слабоумной, но когда дело касалосьперемен в самочувствии Полли, ум Нетти не подводил. Слишком долго она работалав этом доме. чтобы ее можно было провести… но что самое главное, она любилаПолли. – Ты, правда, нормально себя чувствуешь? – настаивала она снизу.

– Уже спускаюсь, – крикнула в ответ Полли, стараясь, чтобыголос звучал весело и беззаботно. Вытащив пальцы из пузырька и склонив к немуголову, Полли взмолилась: «Господи, не позволяй ей подняться сюда и увидеть какя делаю это!»

Она опустила голову совсем низко и просунула в горлышкопузырька язык. как собака, собравшаяся полакать из миски. Боль, стыд, ужас и,самое главное, мрачная тоска, навалились на нее тяжелым грузом. Приклеив ккончику языка капсулу, она тянула ее в рот, проглотила, теперь уже скореепохожая не на собаку, а на муравьеда, лакомящегося любимым блюдом.

Когда капсула проскользнула в горло, Полли мысленноповторила уже знакомую фразу: «Я бы все на свете отдала, чтобы только этомупришел конец.