…И вот Эврих ехал по невольничьему тракту назад, и седло подним состояло из одних жёстких углов, а ноздри забивала поднятая копытами пыль,не торопившаяся оседать в стоялом предгрозовом воздухе. Его не оставлялочувство, будто он сделал – или делает, или собирается сделать – какую-тобольшую ошибку. Какую?.. Мысли о мести заставили его вспомнить кое о чём, и оннаправил своего мерина поближе к серому Винитара:

– Хочу с тобой посоветоваться, сегванский кунс, ведь тымореплаватель…

Винитар церемонно наклонил голову:

– Я слышал от людей, вы, арранты, лишь немногимуступаете нам в море… – В устах жителя Островов это была наивысшаяпохвала. – Но если могу чем-нибудь помочь, спрашивай.

И Эврих спросил:

– Известно ли тебе, кунс, о чудесной скале, прозваннойВсадником, топчущим корабли?

Мог ли он предполагать, каков будет ответ!

– Я видел Всадника, когда мы шли Аррантским морем кберегам Шо-Ситайна, – просто сказал Винитар.

Эврих так и ахнул:

– Как же вышло, что ты остался в живых?..

– Он не стал топтать мой корабль, – пожал плечамисегван. – Не знаю уж, почему Он нас пощадил. – Подумал и добавил: –Мне показалось даже, никто больше на “косатке” не видел Его, только я. – Иусмехнулся: – Вот видишь, не много я сумел тебе рассказать.

Эврих, волнуясь, бросил на руку полу плаща:

– Дело в том, друг мой, я тоже когда-то видел Его… идаже больше, чем видел. Мы с Волкодавом были на “косатке”, погибшей подкаменными копытами. Не выплыл никто, лишь мы, выброшенные волной на Его стремя…мы двое и мальчик, ехавший с нами. Дело происходило посреди моря, но утром мыувидели вблизи берег. А потом… в общем, потом у меня было несколько случаеввспомнить, что якобы Всадник порою ходит неузнанным между людьми и слушает ихразговоры. Мне даже начало казаться, будто Он чего-то ждал от меня, но вотчего?.. Каким образом я мог Ему послужить?..

Винитар внимательно слушал.

– И вот недавно… – продолжал Эврих. – Ах,сегванский кунс, чего только не отыщет в старых летописях любопытныйразыскатель, коему даровано право свободно рыться по древлехранилищам!..Совершенно неожиданно я наткнулся кое на что, могущее, как мне подумалось,оказаться занятной вестью для Всадника… Но почём знать, как и когда сновапересекутся наши пути? И пересекутся ли? Скажи, кунс, нет ли у твоего народакакого поверья… ну там, дурной приметы – сделай то или не сделай этого, инарвёшься на Всадника?..

Винитар, подумав, ответил:

– Когда я узнал чужие племена, я скоро перестал веритьв приметы, ибо увидел, что людям свойственно толковать одно и то же по-разному.К примеру, мергейты считают проточину на лбу вороного коня чуть ли не раскрытоймогилой для его хозяина, а халисунцы, напротив, усматривают в ней верныйпризнак силы и счастья… я же сам убеждался, и не однажды, насколько ошибочно ито и другое. Но у моего народа есть пословица: “Все реки текут в море”. Так чтопосоветую тебе только одно – скажи то, что хочешь сказать, любому ручью…

– Бог ручья передаст мои слова Богу реки, а тот раноили поздно свидится с Морским Хозяином! – подхватил Эврих. Сощуренныеглаза уже искали впереди, на кустарниковой пустоши, узкую голубоюполоску. – Так, здешние ручьи впадают либо в Сиронг, либо в Малик… Спасиботебе, кунс!

– Не мне спасибо, – проворчал Винитар. – Этомоя бабушка любила так говорить.

Ручей, к которому они подъехали через некоторое время,выглядел очень несчастным. Мало того, что под конец лета почти иссякли питавшиеего талые струи, так ещё и люди, переправлявшиеся вброд, беспощадно разворотилии разгваз-дали русло. После того, как здесь побывал караван Ксоо Таркима,ручеёк только-только собрался с силёнками, чтобы наполнить две глубокие колеи,оставленные повозкой, и возобновить течение.

Рассёдланные лошади сразу потянулись к воде. Эврих же,посомневавшись, в какую сторону отойти – выше или ниже брода, – всё-такиотошёл выше, туда, где вода показалась ему светлой и чистой. Он встал на колении невольно задумался о том, какой долгий путь предстояло пробежать этой воде.Которым из её капель суждено в самом деле влиться в могучий Сиронг? Сколькобудет вычерпано вёдрами для кухонь, огородов и бань? Сколько попросту впитаетсяв землю и пополнит невидимые потоки, текущие в недрах?..

– Слушай же, о Всадник, если эта весть когда-нибудьотыщет Тебя… – проговорил он негромко, наклонившись низко к ручью. – Вотчто открыли мне летописи Благословенного Саккарема, созданные много столетийназад… Я видел лишь маленький отрывок, не содержавший ни имени тогдашнего шада,ни упоминаний о каких-либо известных событиях, могущих пролить свет на возрастнаписанного… Собственно, это была даже не летопись, а просто записка сборщикаподатей, сохранённая лишь ради её древности… по свойству самого незначительногопредмета с годами обретать немалую ценность… Записка рассказывала, как некийторговец рабами… давно умерший, о Всадник! – привёз целый корабльневольников, в том числе женщину “из далёкого и диковинного Шо-Ситайна”, изаплатил в казну должный налог. На той же страничке эти рабы упомянуты ещё раз.Всех, в том числе женщину, оказавшуюся “слишком дикой” для торговцев прекраснымтоваром, перепродали в Самоцветные горы… Я не знаю, о Всадник, о той ли шларечь, которую до сих пор не может позабыть Твоё сердце… но я скорблю вместе сТобой, где бы Ты сейчас ни был…

Говоря так, Эврих не ждал от ручейка немедленных чудес,подтверждающих правоту Винитара. И, действительно, ничего особенного непроизошло. Вода не поднялась вихрем, не плеснула на берег. Лишь переползали подну, отмечая слабое течение, комочки бурого ила… и маленькая волна, побежавшаявниз, была порождена просто землёй, обвалившейся из-под ладони. Эврих проследилза нею глазами и почему-то вдруг испугался, что её сейчас выпьют лошади и вестьбудет потеряна.

Он вернулся к своим спутникам, чувствуя странную и светлуюопустошённость, какая бывает по завершении очень большого труда. Или принятиябезумного на первый взгляд, но тем не менее безошибочно правильного решения.“Да сгори они, мои „Дополнения"… Ожерелье для Ниилит? Может, ещё удастся…А не удастся, она меня простит…”

– Я нашёл, что направил коня не в ту сторону, –весело сообщил он Винитару, Шамаргану, Винойру и Афарге с Тартунгом. – Я,пожалуй, рановато повернул в Саккарем. Этот купец, Ксоо Тарким, определённоможет рассказать немало занятного о своих странствиях, и хвала Богам НебеснойГоры, что я вовремя спохватился! Я вновь присоединюсь к его каравану и будуговорить с ним по праву, вручённому мне государем шадом…

Да и Самоцветные горы стоят того, чтобы на них посмотреть!

Помолчал и добавил:

– Но, опять-таки во имя Богов Небесной Горы, я поедуодин.

– Обижаешь, аррант, – сразу сказал Тартунг.

– Прогони меня силой, мой великий и величественныйгосподин, – мило улыбнулась Афарга.