В глубине души поражаясь собственному спокойствию, я кивнула. Но голос подавать не спешила, хотелось для начала понять, причем здесь Кадира.

— Я попросил сестру связаться с твоей семьей и выяснить, что к чему.

Все! Конец самообладанию! Меня прошила нервная дрожь.

— И?!

Несколько мгновений тонкие длинные пальцы терзали покрывало на диване, потом прозвучал резкий ответ:

— Твой отец был северянином, из знатных. Кажется, у его семьи собственное небольшое княжество имелось. Но на наследство можешь не рассчитывать, наши не признали тот союз. И он покинул стылые земли, чтобы жениться на южанке.

Этельвин говорил, а я медленно-медленно, точно околдованная, оглядывалась по сторонам. Подыскивала, за что хвататься, если вдруг ноги не удержат.

Итак, влюбленные поженились и обосновались в Империи. А год спустя молодой муж погиб на дуэли. Потому что сын влиятельных аристократов с довольно известной на Юге фамилией Лурден изволил влюбиться в достойную леди Эллирит, и ему было плевать, что она замужем. Желая избавиться от мерзких притязаний, мама сбежала в провинцию и приняла первое же предложение руки и сердца. Потом родилась я, следом еще четверо детей.

А потом пробудился мой дар, и Лурден нас нашел. Чудо, что этого не произошло раньше.

— Почему именно сейчас? — за окном сгустились предрассветные сумерки, когда я наконец заговорила после рассказа Этельвина.

Мы сидели у потухшего камина, обнявшись и укутавшись в снятое с дивана покрывало, смотрели на оранжевые угли и допивали давно остывшее вино. Странно, но оно совершенно не пьянило. Шок тому виной, а может все дело в травах?

— Думаю, виновато место, — Эт тепло коснулся губами моего виска и прижался щекой к щеке. — Вспомни, на Юге все началось с другой магии…

Как человек, тоже не слишком в таких делах сведущий, я была склонна мыслить так же.

— И будет у тебя невеста блондинка, от льеры и не отличит никто, — на душе было так гадостно, что хотелось найти в происходящем хоть бы крошечную крупицу хорошего.

— Ты и есть льера. Хочешь встретиться с ними?

— С кем? — несмотря на то, что казалось, сегодня я уже не способна испытать какие-либо эмоции, удивление в голосе присутствовало.

— С родственниками отца. Я бы мог разыскать их.

Для Эвина, который говорил о своем добром отношении к брату, даже когда тот всеми силами пытался извести живущий в своем теле дух, это, наверное, так естественно. Он всегда стремился обрести настоящую семью, согреться ее теплом, почувствовать себя нужным и любимым. Маска холодности и жесткости неплохо скрывала эти чувства, но я научилась понимать его еще раньше, чем различать близнецов.

А вот сама я другая. У меня с детства были семья и любовь, и теперь на ту фальшивку, что подсовывает мне судьба взамен оставшихся в Империи родных, ни за что не соглашусь. Эти льеры отказались от меня, когда меня еще и в помине не бело! Что ж, они мне тоже не нужны.

— Думаю, это не потребуется.

Он хотел сказать что-то еще, обнял крепче, но идиллию нарушили. В окно робко ткнулся луч фонаря, со двора послышался стук копыт и голоса. Сани из замка прибыли.

Стряхнув с себя оцепенения, я забыла о запретах (сегодня можно!) и бросилась встречать прибывших. Про шубу тоже забыла. Я ведь теперь одна из них! Наполовину.

— Ариадна!

Нира поймала меня на крыльце, обняла крепко, опалила шею горячим дыханием, будто огнем подула, и передала Элиану. Тот тоже с энтузиазмом полез обниматься, бессовестно игнорируя ревнивые взгляды замаячившего на пороге безопасника. А огневица тем временем приветственно кивнула мужчине и змейкой просочилась мимо него в дом, привычно скрываясь от холода и пряча набежавшие на глаза слезы. Ничего не изменилось за прошедшие дни.

— Я боялась, что вы не приедете.

И оправданно. Объективно говоря, эти двое ничего мне не должны, и жизнь при Доме обещала быть куда более сытой и спокойной. Уверена, Арлит бы их не прогнал, пристроил бы к каким обязанностям, но магиня и оборотень предпочли последовать за мной в неизвестность.

Кажется, одну семью в стылых землях я уже обрела.

— Ариша, поднимись наверх и переоденься во что-нибудь удобное, — разве Эт мог надолго оставить меня в чужих объятьях? — Скоро выезжаем.

Ну-ка, кто у нас чемпион по количеству испорченных моментов?

Однако к саням за дорожным костюмом с брюками, а потом в комнату я шла с улыбкой. О да, ничто не изменилось…

За беготней и торопливыми сборами обменяться новостями мы с Нирой смогли только в санях. Мужчины предпочли передвигаться верхом, Рито, как я поняла во время прощания, вообще было запрещено появляться в столице, нас же закутали в меха и строго наказали хоть немного поспать. Именно эта я и собиралась сделать, но тут магиня стала расспрашивать о моих приключениях… В общем, эту ночь можно смело отнести в разряд бессонных.

Когда речь зашла про Вирсайна (избегая запретных подробностей, разумеется), огневица не смогла скрыть завистливого вздоха.

— Жаль, что меня там не было. Я знаю, как огненный дар будить.

— По опыту?

Откуда же еще? Я улыбнулась и умиротворенно вздохнула. Надеюсь, то место, куда так стремительно несутся сани, станет нам всем настоящим домом.

— Когда огонь начал проявляться, мне уже четырнадцать было. — Да уж, поздновато. А впрочем, кто бы говорил. Я сама травницей стала почти в восемнадцать. — И целый год силу набирал. А у нас в приюте еще одна девочка была, мелкая еще совсем, так ее вообще сожгло.

Я поежилась.

— Что, вот так взяло и сожгло?

— С огневиками так иногда получается.

Помолчали. Тяжело мне с ней временами, слишком уж в разных мирах мы жили прежде. Но как-то странно спокойно. Как с Этельвином. Вот, вроде бы, точно знаю, что человек опасный, такому мало кто рискнет довериться, а сердцем чувствую — не обидит. Ну и где тут здравомыслие?

— Как же тебя из приюта в Школу взяли? — полюбопытствовала я. — Обычно они знатных выбирают.

Без того резкие черты магини словно закаменели. И теплые искорки в карих глазах потухли.

— У нас настоятельница была из ваших, — пояснила девушка, нервно покусывая губы. — Благородная, в смысле. Она при храме приют открыла и убогим, вроде меня, помогала. Когда сила прорезалась, завалящего учителя привела. Это потом, когда он Ларвинку прошляпил, и она сгорела, настоятельница его выгнала. А меня в Школу пристроила. В документах своей дочерью назвала, маги и поверили. Я тогда так радовалась… Дурында.

— Так может ты и правда…

Должно же в ее жизни быть хоть что-то хорошее!

— Не может, — разбила мои иллюзии Нира. — Я своих родителей помню, голубых кровей там точно не было. И даром их пользоваться не учил никто. Отец его в кузнице применял, пока вместе с той кузницей не сгорел. А мама свечки в доме зажигала.