Омари. Мариан мало что знал о нем. Он упоминался лишь вскользь в исторических хрониках, как друг самого мощного, но сокрушенного чародея Аскалона. Того самого, кто проклял королевский род и был казнен. Они оба были учениками магистра магии, а тот почтил своей милостью Омари, чего Аскалон не смог простить, и их дружба распалась. Но несмотря на это, Омари навещал Аскалона за несколько часов до его смерти, и только боги знают, о чем они говорили. Больше о нем упоминаний не было.

Поднявшись на борт корабля, Мариан порадовался тому, что сменил обстановку. Холодный ветер трепал его волосы, забирался под одежду, пробирая до костей. Морской ветер успокоил его лихорадочные мысли, остудил голову и пробудил в нем чувство благодарности. Чародей рассеянно наблюдал за Кордией, которая после смерти Грега была сама не своя. Всю дорогу боролась с собой, чтобы не расплакаться, а когда услышала, что графиня Локк и Матушка Дрю одно лицо, побледнела так, что он подумал, сейчас лишится чувств. Тогда Мариан снова вспомнил о Лейфе и представил, с каким бы удовольствием вернул его в тюрьму и отдал бы в руки палача.

Встреча с Кассиопеем стала для Мариана глотком свежего воздуха. Они стояли у борта и смотрели на темные волны Зубастого моря, которое в ближайшие часы должны были подчинить себе, отменив веление природы. Опасное заигрывание с высшими силами, но, если речь шла о благе людей, на это уже никто не обращал внимания. Всю ответственность брали на себя чародеи.

– Я рад, что ты вернулся, – сказал Мариан.

Кассиопей кивнул, не отрывая глаз от воды.

– Как дела в Каведонии? Здоров ли король?

– В воздухе пахнет войной, – хмуро ответил Кассиопей.

– Ты всегда так говоришь.

– Потому что войны не кончаются. Король плох – поэтому я снова здесь, – произнес Кассиопей. – А принцесса Аверьяна… Она слишком юна для политики. Все очень шатко, мой друг. И в любой момент может кончиться.

– Прощаешься?

– Не хотелось бы. – Кассиопей улыбнулся. – Но ты же знаешь, каково это быть королевским чародеем.

– Как так получилось, что ты знаешь жену первого лорда Касталии? – спросил Мариан. – Вряд ли бы она стала писать незнакомому человеку с просьбой найти ее дочь. Тем более учитывая, кто ее муж.

– Выжить чародею в Кассии почти невозможно, так что… Мы познакомились не там, – сказал Кассиопей и посмотрел на Кордию, говорящую с Айрин. – Я знал Раданеллу до того, как она стала первой леди.

– Так и хочется сказать – как тесен мир, – усмехнулся Мариан. – Но, честное слово, я заинтригован. Как так вышло?

– Кого только не встретишь на постоялом дворе в сезон непогоды, – сказал Кассиопей, и Мариан понял, что детали этих отношений слишком личные, чтобы ему их доверили. – Мы познакомились случайно и больше никогда не виделись, но вели переписку. Кордия росла очень слабым ребенком, ее магия подавлялась, и вместе с ней она теряла силы.

– Это ты посоветовал Раданелле давать девочке солнечный чай?

– Каюсь, но я не видел другого выхода. Это был единственный способ спасти ей жизнь, – вздохнул Кассиопей и снова глянул на Кордию. – Надеюсь, она научилась управлять своей магией. В ней была огромная сила с самого рождения.

– Хочешь сказать, она особенная?

– Нет, просто в ней есть мощь, и если она сможет развить силу… – Кассиопей оборвал себя на полуслове и поднял глаза к небу. – Ты ведь знаешь, что в человеке может быть какой угодно потенциал, но, если он не умеет им пользоваться, ничего не выйдет. Он будет считать себя неудачником. Так что сила… Она не всегда равнозначна избранности или хорошей судьбе.

– Никто об этом и не говорит.

– История ее отца может многое перечеркнуть.

– Мне кажется, она ее не знает. По крайней мере, всей правды.

– Я не знаю, как так вышло, что Кордия оказалась у вас, но это гостеприимство может очень дорого стоить, – сказал Кассиопей и оглянулся. – Возможно, кто-то из находящихся здесь может донести об этом первому лорду.

– Мы как раз обдумываем это.

Кассиопей кивнул и замолчал, глядя на птиц, кружащих над морем.

– Ты знаешь что-нибудь о потомках чародея Омари? Имел с ними дело? – спросил Мариан.

– Совсем немного. Только то, что они прокляты Аскалоном и никогда не найдут покоя в семье, – ответил Кассиопей. – Брат убьет брата, отец сына, брат сестру… Ну, ты понял. И те, о ком я слышал, именно так и кончали жизнь с ножом в спине от самого близкого. Насколько я помню, там было проклятие родной крови. Но, возможно, были еще какие-то нюансы.

– А за что его проклял Аскалон?

– Да этот тип вообще любил проклинать. Слишком много было в нем тьмы, которая искала выхода. Он проклял короля, женщину, которую любил, своих детей, лучшего друга… Омари ведь был ему как брат, пока не вмешалась любовь и предназначение. Магистр магии выбрал своим учеником и преемником Омари, Аскалон не смог простить этого. Магистра, как я понимаю, он тоже проклял. Поэтому мало кто расстроился, когда его казнили.

– Хороший чародей. И обиды у него интересные, – хмыкнул Мариан.

– Почему тебя вдруг заинтересовал Омари?

– Кордия его потомок, а также ими являются Талика и Сабола, – опустив голову, тихо сказал Мариан. Кассиопей похлопал его по плечу. – А ты знаешь, чей ты потомок?

– Я даже имени своей матери не знаю, – заметил Кассиопей. – И мои предки пока не посчитали нужным сообщить мне, к какой ветви я принадлежу. Может быть, потому что я и так хорош, а может быть, слишком плох и они стыдятся меня. Или они бы обнаружили себя, если бы у меня была какая-то важная миссия. Так что я не знаю, кому обязан такой жизнью. А ты?

– Моя прапрабабушка была уличной ведьмой, – помолчав, сказал Мариан. Не в такой родословной ему хотелось признаваться. – Никто другой в нашем роду магией не обладал.

– Ну, ты же знаешь, как этот дар привередлив. Может передаваться каждое поколение, может через одно, а если ему так захочется, то и раз в сто лет, – пожал плечами Кассиопей. – А Кордию я бы тебе посоветовал увезти подальше от короля. Как бы чего плохого не случилось.

Мариан кивнул. На палубе появились другие чародеи, и их беседа прервалась.

Подготовка к ритуалу не заняла много времени. Все было отработано до мелочей. Новичков среди чародеев не было, поэтому все должно было пройти быстро и без заминок. Непредсказуемых ситуаций никто не отменял, и опыт тут мало что значил, но Мариан надеялся, что обойдется без них. Хотя чувство тревоги его не отпускало. Он списывал его на то, что переживает из-за письма принцессы Дилены. Сомнений не было, его писала сама девушка, но страха и сомнений при его прочтении не чувствовалось. Только любовь, даже не так, эйфория влюбленности и большие надежды. Странно, нырять в такой заговор, да еще накануне свадьбы, и не испытывать опасений, это какие же должны быть нервы у человека? Хотя, может быть, это просто отсутствие мозгов, и не более. Несмотря на то что принцесса писала уверенно, Мариан сомневался, что эти мысли действительно принадлежат ей. Он поискал глазами Кордию. Та стояла в одиночестве, сложив руки на груди, и смотрела на горизонт.