Если это так, Мария гениальная актриса. Но я был убежден,что Мархалева сочиняет. Я ей не верил, я мотал головой и твердил “нет-нет”. Мархалеваутомленно вздохнула:

— Роберт, чтобы вы зря не сомневались, откройте тумбочку ивозьмите с нижней полки пакет.

В пакете лежала вырезка из газеты и квитанция. Я ничего непонял и вопросительно уставился на Мархалеву.

— Читайте, Роберт, читайте, — сказала она. — Сразу всепоймете.

Я признался:

— Ничего не понял, хоть и прочитал. Какое-то объявление,набор в театральную студию.

— Вот именно, в театральную студию. Объявление год назадоплатил Заславский. Сами знаете, у него нет театральной студии. Как по-вашему,зачем он давал объявление?

Разумеется, я не знал.

— Ему нужен был мужчина, очень похожий на него самого, —сообщила мне Мархалева.

Я наконец все понял и ужаснулся:

— Софья Адамовна, не хотите ли вы сказать, что Заславскийубил человека?

Она подтвердила:

— Да, именно это я и хочу сказать. Он убийца. Уже убийца иготовится к следующему преступлению. Роберт, на очереди вы.

— А как же Мария? — растерялся я. — Ладно, вы невысокогомнения о моей наблюдательности: невнимательный, рассеянный — возможно, все так.Кстати, справедливости ради добавлю: еще и подслеповатый. Но Маша-то не моглане заметить подмены. Уж она-то отличит своего мужа от какого-то статиста.

— Конечно, — согласилась Мархалева, — обязательно отличит.Ваша Маша прекрасно знала, что на полу лежит не Заславский. Ваша Маша егосообщница. Чему вы удивляетесь, Роберт? Она тоже любит деньги и славу. Кто ихне любит? Разве что только я. Но речь не обо мне, хотя здесь как раз и естьпочва для развития темы. Такие люди как я, а, замечу, их очень мало…

Мархалева с жаром говорила, но я ее не слушал. Я былпотрясен. Мария и Виктор хладнокровные убийцы? Я не мог поверить. Вспоминая тотдень, горе Марии, ее отношение ко мне… Да-да, ее отношение ко мне было самымсильным алиби. Если верить словам Мархалевой, Маша знала о планах мужа, а онсобирался убить меня. Ведь только таким образом можно занять мое место в науке,в этом мире. И Маша знала? Следовательно и она желала моей смерти…

— Нет-нет, Софья Адамовна, — воскликнул я, — с Машей выперемудрили. Поверить в это не могу.

И вот тут-то она взорвалась и закричала:

— Черт возьми! Роберт, нельзя же быть таким тупым! Вы, какобманутый муж из анекдота, заглядываете в замочную скважину, видитераздевающихся до гола жену и любовника, но упрямо твердите: “Опять эта чертованеизвестность”. Вы сводите меня с ума. Я не знаю как еще доказать вам, авремени у нас не осталось. Заславский шутить не будет. Он страшный человек.Знаете почему я оказалась на больничной койке?

Слава богу, хоть это я знал и без запинки выпалил:

— Потому, что угодили под грузовик.

— Ура, Роберт, — издевательски рассмеялась Мархалева, — выделаете успехи. А кто помог мне туда угодить? Кто толкнул меня под грузовик?Знаю, вы начнете сейчас твердить про мое писательское воображение, но от этогоистина не изменится. Под грузовик меня толкнул ваш Заславский. И сделал он этокак раз в тот момент, когда вы помчались на зов Марии.

— Так вы преследовали меня? — прозрел я. — Как вы посмелиследить за мной?

— Вы болван, Роберт, я вас спасала. Как дура побежала завами, и вот она, благодарность: убийца Мария — святая, а я, жизнью рисковавшаяради вас, — воровка, сплетница и циник. Как вы не поймете, Роберт? Заславскийдавно хотел убить меня.

— Что же ему мешало? — ядовито поинтересовался я.

— Никак поймать не мог, — с гордостью пояснила Мархалева. —Всем известна скорость моего передвижения. Заславский прекрасно понимал, чтономер с опознанием не пройдет до тех пор, пока я буду жива. Уж я-то нашла быспособ побывать в морге и полюбоваться на труп: он это или не он. Меня-топиджаком и туфлями не собьешь с панталыку. Мой гениальный ум, моянечеловеческая логика, мое упрямство его пугали. Но Заславский не учел моейживучести. Что такое грузовик против меня? Тьфу, да и только!

Широко раскрытыми глазами я смотрел на Мархалеву ичувствовал себя круглым дураком. “Боже мой, — думал я, — эта женщинасумасшедшая. А я тут сижу и ее слушаю. Она собрала в кучу факты и перетасовалаих таким образом, что они стали выглядеть убедительными, но сама-то она явно нев своем уме. Разве станет нормальный человек говорить о себе в такойпревосходной степени?”

— Роберт, — отвечая на мой мысленный вопрос, воскликнулаМархалева, — Я не сумасшедшая, а всего лишь говорю правду. Да, я говорю то, чтодумаю. Разве это плохо? Вы тоже считаете себя гением, но скромно помалкиваете.Мне же скромности не досталось. Качество редкое, на всех не хватает, что же мнеделать теперь? Всю жизнь голову пеплом посыпать? Скажите, паспорт у васпропадал?

Вопрос прозвучал неожиданно. Я растерялся и спросил:

— Какое отношение к вашей скромности имеет мой паспорт?

— Никакого, — отрезала Мархалева. — Так пропадал он или непропадал?

— Да, пропал в прошлом году, — подтвердил я.

— Чудесно, значит оперируется Заславский под вашим именем, —обрадовалась Мархалева и задумалась.

Минуту спустя она попросила меня набрать номер своейподруги.

— Это Юлька, — пояснила Мархалева, — это она отбила у меняЖеньку, моего мужа.

— Зачем же вы ей звоните? — поразился я.

— Потому, что умею прощать. И Юлька и Женька по-прежнему моидрузья. К тому же Юлька делала пластические операции. Она знает как долгозаживает лицо.

Я набрал названный номер и поднес трубку к торчащему избинтов уху Мархалевой. Разговор длился долго; рука моя затекла. Но это былолишь началом испытаний: после разговора с Юлькой она долго беседовала с Розой,напоминала о какой-то просьбе. Судя по всему, Роза пообещала позвонить, потомучто Мархалева успокоилась и сообщила:

— Все, Роберт, ждем звонка, а потом действуем.

Из этого я сделал вывод, что действовать буду я один, разМархалева прикована к постели в самом прямом смысле. Действовать мне совсем нехотелось. Я искал причину, чтобы оставить эту бедную женщину: наверняка в ееположении вредно волноваться и надо больше отдыхать. Я готов уже был признать,что общение со мной — тяжкий труд.

— Софья Адамовна, — робко спросил я, — вы не устали?Наверное я замучил вас разговорами.

— Да что вы, Роберт, — удивилась она. — Вы же молчите.Говорю я сама, а этим замучать меня невозможно. Больше того, я наслаждаюсьобщением с вами. Не глупите, лучше послушайте как я гениальна. Знаете, как яэту загадку разгадала?