Сам он всё же задумался. Дочь сказала правду. Отбоя от ребят не было. Даже лёгкие потасовки случались, как он узнал недавно, из-за неё. Это тоже его немного смущало и озадачивало. Подумал сейчас: «Понаблюдаю я её завтра тихонько. Вдруг что и обнаружу. А девку надо успокоить. Мало ли что».

Весь день Тимофей то и дело обращал внимание на дочь и к вечеру уже созрел ответ. Самому стало немного не по себе от наблюдения дочери. Раньше он никогда не рассматривал её, как девушку или даже женщину. А она уже вполне девушка и такие могут уже свадьбу играть.

Настя вопросительно поглядывала на отца, ожидая обещанного ответа. Он это видел, но никак не решался начать разговор. А начинать надо. Куда деться…

— Вижу, вижу, Настя! — Тимофей был нерешителен. — Я понял, что тянет к тебе парней. Раньше я просто не обращал на такое внимание. Хоть ты и не красавица, однако в тебе что-то такое есть привлекательное. И это что-то настолько сильно, что каждый парень это замечает и стремится к тебе приблизиться. Словно тянет…

— Что такое может во мне быть, тятя? — чуть испуганно, спросила Настя. — Ничего я не вижу и не чувствую. Даже немного страшновато становится.

— Дочка, мне трудно тебе объяснить такое. Матери было бы легче. А я… Вот у меня в Мангазее была девка, поповская дочка. Тоже ничего особенного в ней не было. А к ней тоже тянулись молодые парни. И не только молодые. Исходит от таких девок что-то притягивающее. Скоро ты сама всё поймёшь, а мне неловко говорить.

— Это как у собак или других кого из животных, когда самцы за самками увиваются? Ты об том говоришь, тятя?

— Вроде того, — согласился смущённый отец. — Но там это происходит в определённое время, а у людей всегда. Ты подумай и сама всё поймёшь. А мой тебе совет, дочка, будь с парнями очень осторожна. С ними легко докатиться до страшного греха. Потом отмолить не всегда получится. Ты уж прости меня. Не мне такое тебе, девке, говорить. Даже в жар бросило от смущения. Тут легче у Устиньи спросить совета. Баба всё ж, и с нею легче об том говорить. Но и сама кумекай. Чай не дура какая…

Тимофей чувствовал себя утомлённым, просто разбитым, как после тяжёлой работы. Даже глядеть на дочь было неловко. Лишь подумал, что девку пора приобщать к пониманию того, что жизнь изменилась. А это его беспокоило.

Настя на самом деле серьёзно задумалась над словами отца и несколько дней ходила молчаливой и замкнутой.

Наступила настоящая весна. Апрель растопил льды, вода в протоке нагрелась, Настя с удовольствием принялась купаться ежедневно. Уходила подальше в камыши, где её никто бы не смог обнаружить, стирала одежду и купалась. Иногда приносила небольшого осётра, тогда устраивали пир. Лукошко трав всегда было на столе, баба Устинья ворчала на такое, стыдя за примитивную еду.

— Бабушка, — возражала Настя мягко, — то самая полезная еда. Куда полезнее любого мяса и рыбы. Правда, икра тоже очень полезна. Так что вам есть её обязательно. Иначе можно заболеть разными хворями.

— Я не коза какая, — ворчала бабка Устинья и отодвигала миску с салатами.

Скоро Тимофей узнал, что готовится большая лодка для поездки в Астрахань. Дома он с волнением заявил дочери:

— Готовится поездка в Астрахань. Я намерен упросить Сидора взять нас туда. Хватит сидеть в этой глуши. Пора кончать со скитаниями по чужим местам. Надо наконец нам определиться самим. Готовься!

Тимофей видел, что Настя чем-то недовольна или просто не хочет менять жизнь. Но даже не пожелал спросить причину такого отношения. Всё было договорено, и он намерен выполнить свои и её задумки. А присмотревшись к дочке, понял, что тут не обошлось без парня. Кто он? Признался, что проморгал его. Накручивать себя не стал, понимая, что начинается новая жизнь и не стоит задерживаться в старой.

На четвёртый день лодка уходила в Астрахань с грузом жира и шкур тюленей. Были ещё бочки с икрой и солёной рыбой.

Сидор со смешинками в глазах, заметил Насте:

— А я подумывал о тебе, как о невесте, Настя. И отец вроде бы был не против.

— Ты же вдвое старше меня! — улыбалась девушка с затаённым недовольством.

— Вот невидаль! Такое сплошь случается. Зато у меня будут деньги и достаток.

— А я тебя не люблю, Сидор! — глаза её лукаво улыбались и лицо сияло. Ей было приятно внимание серьёзного человека. — Мне хотелось бы жить в городе. Никогда даже не видела города. Слыхала, что там интересно.

— Можно было б и в городе обосноваться, — улыбался Сидор. — Отец стар и болеет.

В словах Сидора звучали неприятные нотки, и Насте то не понравилось. Как-то сразу он показался чужим и неприятным.

Сидор ещё несколько раз за долгую дорогу заводил подобные разговоры. Настя же оставалась холодна и замкнута при нём.

— Что это с тобой? — как-то спросил он, с любопытством глядя в её посуровевшие глаза. — Обидел чем?

Она не ответила, лишь неопределённо пожала плечами. Разговаривать не хотелось.

Астрахань встретила новых гостей шумом, толчеёй грязного разноплеменного люда. И говор у всякого был свой. Правда, почти все как-то изъяснялись по-русски.

— Вот и Астрахань, — услышала Настя у самого уха слова Сидора. — Смотри, определяй, как намерена тут жить. Мне такое мало подходит. Не передумала? — неожиданно спросил Сидор таинственным голосом.

— Ты о чем? — не поняла Настя, но тут же по глазам догадалась, о чём он. — И не думай! Я ещё маленькая! — и опять её глаза улыбались озорно и заманчиво.

— Пожалеешь! — вздохнул Сидор и отошёл по делам. Они ждать не собирались.

— О чём он? — кивнул Тимофей, подойдя.

— Да всё о том же. Предлагает жениться.

— Отказала? — пытливо посмотрел отец на дочку.

— Он мне не нравится, — резко ответила дочь. — В нём что-то есть нехорошее, тятя. Да и стар он для меня.

— Ну это-то ты зря, Настенька. А жених он вполне достойный. Но как знаешь.

— Спасибо, тятя! — воскликнула Настя и глазами, полными любви смотрела в его лицо, заросшее давно не стриженой бородой. — Что нам делать тут?

— Пока поселимся в караван-сарае или на постоялом дворе. Последнее мне больше подходит. Нет желания с неверными жить рядом. А ты как с этим?

— Как ты, тятя! — блеснула она глазами со смешинками в уголках. — Будем прощаться? Мне не терпится побыстрее пройтись по городу. Устроимся, и можно будет, а?

— А как же! Надо познакомиться с городом. Тут так шумно и тесно! Непривычно нам будет. В Дербенте