Весной супруги вернулись во Флэтбуш и снова дали своим соседям на Шор Роуд повод для кухонных сплетен. Кумушки судачили, что этот мистер Торрио. кем бы он ни был, человек хорошего достатка, если он может уехать в отпуск зимой. Домашняя прислуга, рассыльные и рабочие из коммунальной службы — люди, которые работали в доме, — поддерживали эти слухи.

Однажды майским угром Торрио вышел в прихожую открыть дверь почтальону. Он обычно с интересом прочитывал почту, так как ему приходили котировки ценных бумаг на бирже и объявления об аукционах. Поднимаясь по лестнице, он разорвал конверт. Неожиданно Торрио застыл на пороге.

— Черт меня подери, — сказал он.

Анна вопросительно посмотрела на него. Он, фыркнув, передал ей письмо. Там содержалось послание, написанное карандашом: «Если ты хочешь сохранить жизнь, ты должен заплатить нам 10 000 долларов. Даже и не думай звать копов. Тебе это не поможет. Тебя и твою жену ждет смерть. Жди указаний.»

Он увидел, как Анна изменилась в лице, и тотчас же раскаялся в своем поступке. Какой-то сопляк пытается укусить самого Джона Торрио — это было действительно смешно. Его это так развеселило, что он потерял голову. Он не подумал, что Анна отнесется к этому серьезно.

Он поспешно сказал: «Это какой-то идиот. Не принимай это близко к сердцу».

Она спросила срывающимся голосом: «Ну и что нам теперь делать?» — «Порвать бумажку и выбросить ее из головы».

В упор посмотрев на него, она сказала: «Мы не можем так поступить».

Толстяк медленно кивнул, нехотя соглашаясь с ее многозначительным намеком. Ему не хотелось об этом думать, но у него не было выбора. Джон больше не был свободным человеком. Его осудили за вымогательство, и он не мог делать вид, будто ничего не произошло.

Торрио воспитали в традициях сицилийцев, но которым настоящий мужчина не должен просить защиты у закона. Это его убеждение было связано не с воровским кодексом чести, а лишь с привычкой во всем полагаться на себя. Только слабак обращается к представителям закона за помощью.

Однако о старых привычках можно было забыть. С его стороны было бы глупостью ввязываться в историю, которая может погубить надежду на отмену второго пятилетнего испытательного срока.

«Конечно, — сказал он. — Ты права».

Его голос звучал уверенно, но за ним скрывалось раздражение недостойной сделкой. Он с неудовольствием подумал, что покупает безопасность ценой утраты уверенности в себе, которая всегда была источником его силы, его харизмы.

МакГован назначил ему встречу с двумя агентами ФБР. Они произвели обычную проверку личных данных подателя жалобы и обнаружили, что столкнулись с самым старым подозреваемым, на которого было заведено досье в их учреждении. Проститутка из Бриджпорта уже сорок лет покоилась в могиле, а дело о ее убийстве все еще оставалось нераскрытым. Агенты были молоды, но достаточно опытны, чтобы понимать, что внешность преступника часто не отражает суть его деятельности. Тем не менее, они с трудом могли поверить, что этот уютный старичок, Оле Лукойе, подопечный Сеймура Кляйна, тот самый преступник, на которого ФБР завело досье еще в дни своего основания.

Джей Ти покорно выслушал инструкции. Он не стал намекать агентам, что устраивал засады еще до их рождения.

Вымогатель назначил по телефону место встречи. Торрио связался с ФБР, и ему передали пакет, который напоминал по форме стопку купюр на общую сумму 10 000 долларов. Он ждал вымогателя в мужской курительной комнате, в бруклинском театре «Шипсхед Бей».

Обстановка располагала к размышлениям. Вот к чему он пришел. Много лет назад Торрио держал в руках такую же приманку. У него в глазах живо стояла сцена: железнодорожный мост в Чикаго, полночь. Он держал в руках чемодан, заманивая шантажистов Колозимо в пределы досягаемости выстрелов. Эта история сделала его любимцем Бриллиантового Джима. От нее пошли все жизненные блага, богатство и власть…

Впрочем, такие мысли были не в его духе. Он скрывал за своим безразличным видом желание скорее покончить с этим делом. Даже став жертвой вымогательства. Торрио не хотел быть бессловесным статистом. У болвана-шантажиста не было ни одного шанса скрыться. Повсюду под видом гостей и работников театра стояли вооруженные агенты ФБР.

Прошло два часа, а к Торрио так никто и не подошел. Ему дали сигнал, что операция окончена. Вымогатель больше не давал о себе знать, и Торрио выкинул эту историю из головы. Однако ищейки Гувера продолжали идти по следу.

Через шесть месяцев были арестованы двое жителей Бруклина. Против восемнадцатилетнего Джозефа М. Цицере, жителя Зед Авеню, и тридцатилетнего Луиса Романа, проживающего в Данн Корт, были выдвинуты обвинения в вымогательстве.

Цицере во всем признался, и его показания были использованы прокурором в судебном процессе ио делу его компаньона. Федеральным судьей на процессе был Роберт А. Инч.

В качестве другого свидетеля со стороны государства выступал Джон Торрио. Он изложил обстоятельства, при которых ему угрожали шантажисты.

Присяжные признали Романо виновным и приговорили его к двум годам заключения. В обмен на свидетельские показания обвинения против Цицере были сняты.

Торрио еще никогда не был свидетелем на суде. Однако он ничем не показал, что для него было в новинку выступать на стороне закона.

Вскоре после этого истек срок его первого испытательного периода. Департамент отменил второй срок.

Возможно, его благоразумного поведения было достаточно, чтобы снять с него надзор. Но после его показаний в деле о вымогательстве агентство окончательно убедилось в том, что на него можно положиться. В преступном мире свидетель государства становится парией. Даже такой большой авторитет, как Торрио, не мог ожидать снисхождения от своих старых коллег.

Обстоятельства складывались в пользу Торрио. Шантажисты потерпели неудачу, а ему самому ситуация принесла выгоду. Ему больше нечего было желать.

Глава 22. Взгляд из кресла перед телевизором

В духе старых добрых времен Торрио купил себе телевизор Он не стал участвовать в послевоенной лихорадке, когда все бросились приобретать новое средство развлечения. Для поклонника оперы комедийные ужимки телекомиков Милтона Берля и Эда Винна не представляли интереса.

Причиной его покупки послужила Резолюция 202, которую в мае 1950 года принял Сенат США. Она гласила о создании «специального комитета Сената по расследованию деятельности организованной преступности в незаконных операциях между штатами». Комитет из пяти человек возглавил Эстес Кефауэр из Теннесси, автор законопроекта.

Газеты перечислили имена гангстеров, вызванных повесткой в суд для участия в первом крупном публичном расследовании, которое должны были показывать по телевидению. Все имена были известны Торрио, и он лично общался почти со всеми указанными свидетелями.