litbaza книги онлайнКлассикаДевочки в огне - Робин Вассерман

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 72 73 74 75 76 77 78 79 80 ... 95
Перейти на страницу:
когда хорошенько набрались.

– Значит, Сатана? – сказала она.

– Наш Темный властелин и спаситель. Не хочешь присоединиться?

– Что за фигня с тобой творится?

Я сделала еще один большой глоток.

– Поняла, что одна во всем мире, никто меня не любит, и – ах да! – шайка полоумных поклонниц Иисуса накормила меня дерьмом и бросила в лесу подыхать.

Она чокнулась бутылкой воды с бутылкой ликера:

– Ты у нас, как всегда, королева драмы.

– Я теперь королева ада, не слыхала?

Тут она рассмеялась:

– Ты ведь на самом деле не трахалась с отцом Ханны, да? Лично я скорее покончу с собой, чем позволю какому-то старикашке мне вставить.

Я сухо отрезала:

– Не произноси ее имени.

– Ты меня и впрямь ненавидишь? – спросила она.

– Даже сильнее, чем ты меня.

– Вряд ли.

– Проверь.

Она положила руку мне на бедро и начала взбираться на меня, как на дерево. Пьяная, изголодавшаяся Никки Драммонд оседлала меня, елозила по мне, проводила языком мне по губам, запускала руки мне в волосы, лепеча, как жутко ей этого не хватало, а потом резко оборвала реплику, засунув мои пальцы себе в рот и начав их сосать. Ее грудь показалась мне больше, чем раньше, как-то рыхлее, а из рта вытекала тонкая струйка слюны.

– Слезь нахрен. – Я довольно сильно толкнула ее, рассчитывая сделать побольнее.

– Перестань, тебе же хочется.

Знаешь, говорят, что отчаяние несексуально. Фигня. Безобразная пьянчужка без блузки, воняющая перегаром, которая набрасывается, как озабоченная торпеда? Отпихнув ее, как собачонку, я внезапно тоже завелась.

– Твою мать, может, я тебя люблю, – полусмеясь, полуплача, как женщина не первой свежести в плохом кино, проговорила она. – Ты не думала?

– Честно? Нет.

Она отодвинулась:

– Так какого хрена ты вообще сюда приперлась?

– Чтобы узнать, чего ты хочешь.

– Разве не ясно?

– Чего ты хочешь, чтобы оставить ее в покое.

Я отдала бы ей что угодно, Декс.

Она фыркнула:

– Ты, блин, меня разыгрываешь! Я должна поверить, что ты приехала сюда только ради Ханны?

– Ее зовут Декс.

– Ага, как же. Повторяй почаще, авось сбудется. – Она опять рассмеялась. С тех пор, как мы разговаривали последний раз, она заметно поднаторела в актерском мастерстве. И теперь выглядела почти человеком. – Я поняла, чего ты добивалась. Но больше она нам ни к чему.

– С каких гребаных пор есть «мы», Никки?

– Ты шутишь.

Она снова потянулась ко мне, накрыв потными ладонями мои руки:

– Как думаешь, что скажет твоя драгоценная Декс, если узнает тебя по-настоящему, Лэйси? Неужели тебе это надо – человек, который тебя не понимает? Человек, который принимает всю эту фигню за чистую монету?

– Заткнись.

– Прошел почти год, – сказала она.

– Мы говорим не о нем, – возразила я.

– Ты не думаешь о нем? Ты не думаешь обо мне?

На секунду она меня почти убедила. Душок отчаяния, слезы, блеснувшие в глазах, жар ее рук… Она отлично играла свою роль, и я, даже зная то, что я знала, почти купилась, почти поверила: она скучает по мне, все это время она страдала от тайной любви ко мне или вожделения, она влезла в твою жизнь по той же самой причине, по которой я цеплялась за твоего отца, в ней больше нет ненависти ко мне за то, что мы обе знаем друг про друга, и все те вещи, происходившие в лесу, действительно что-то значили, а не были чудовищной шуткой. Видимо, я все же купилась, пусть ненадолго, но этого хватило на честный ответ, почти с нежностью:

– Больше нет.

Она отняла руки.

– Ты пришла сюда ради нее, – сказала она, и в этом тоне, лишенном эмоций, в пустом выражении лица была вся Никки. Черная дыра. – Чтобы заставить меня держаться от нее подальше.

Я кивнула.

– Но с чего бы мне держаться подальше от своей подруги Ханны? – Она невнятно бормотала себе под нос; трудно сказать, чего здесь было больше, водки или притворства. – Я ее защищаю. Спасаю от злого волка. – Она вытерла рукой сопли под носом и размазала их по джинсам. – Как должна была спасти Крэйга. Я теперь хорошая. Я делаю хорошее дело. Как Иисус.

– Я хочу знать, что ты собираешься делать, Никки. Собираешься ей рассказать?

Она снова рассмеялась:

– Кому рассказать? Что рассказать? – Тут она всплеснула руками: – А, поняла! Вся эта фигня насчет защиты Ханны, насчет того, чтобы я держалась от нее подальше, – дело не в ней, дело в тебе.

– Нет.

– Ты боишься не того, что я ей сделаю. Ты боишься того, что я ей расскажу.

– Это одно и то же.

– Нет, Лэйси. Одно дело она. Другое ты. Любой дурак поймет разницу.

– Не надо ее мучить, лишь бы напакостить мне.

– Давай начистоту. Напакостить тебе я хочу не больше, чем трахнуть тебя.

– Тогда зачем мы здесь?

Она уехала, не ответив. Мы обе знали ответ.

Я усугубила ситуацию. Я пыталась тебя предупредить, но ты не послушала, и тут ты сама виновата, хотя главным образом виновата я. В том, что она сделала дальше. В том, чем это обернулось для тебя. Здесь кругом виновата я – и кругом не виновата, как и во всем остальном.

* * *

Однажды, когда мне было одиннадцать лет, я случайно выбросила зубную пластинку вместе с остатками обеда и заметила пропажу только через двадцать минут, когда настала пора вставлять пластинку обратно в рот и идти на урок. Я запаниковала, потому что прямо-таки видела, как она лежит в уголке подноса, завернутая в салфетку, чтобы не налипли крошки пиццы. Я метнулась к мусорному бачку, где поверх помоев лежали недоеденные спагетти Терренса Клэя и салат с тунцом, выброшенный Линдси Норт, за которой никто не мог угнаться по части анорексии, как и по части сисек и бойфрендов. Ты меня знаешь, Декс, я не плакса, но в тот день я ревела белугой. Мне было известно, сколько стоит пластинка: мать позаботилась, чтобы я была в курсе и не забывала, как мне повезло, как я должна на коленях благодарить за каждую заклепку в скобке, которую я носила два года, а потом еще пластинку следующие два года, – хватит выеживаться, говорила она, когда десны у меня продолжали кровоточить, ни один мужик не захочет девку с кривыми, как у английской шлюхи, зубами, а чем скорее я найду себе мужика, тем скорее слезу с ее шеи. Мне тогда было девять.

Бог знает, что было в том мусорном контейнере на парковке, куда сбрасывали содержимое всех бачков из столовой. Бог знает, почему взрослый человек позволил одиннадцатилетней девочке забраться в контейнер и копаться

1 ... 72 73 74 75 76 77 78 79 80 ... 95
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?