Простить его – за что? Он виноват только в благихнамерениях, коими, как известно, вымощена одна ужасная дорога. Сильвестр –человек быстрых решений. Вчера он избавил Корфа от дуэли, мгновенно сообразив,что делать, назвав забияку позорным именем аббата Миолана. Точно так жестремительно бросился он на помощь женщине, которую полюбил с первого взгляда.Он не хотел ничего плохого, Мария тоже не хотела ничего плохого. Аполучилось-то… ох, боже мой!

Припомнив некоторые подробности своей попытки сделатьсядобродетельной женщиной, Мария привалилась к перилам и хрипло рассмеялась.

Ох, и шуточки выкидывает с ней судьба! Ну, знаете ли… это ужслишком!..

Что такое? Она произнесла это вслух? В таком случае здесь, вкоридоре второго этажа, очень странное эхо: грубое, раскатистое – напоминающеемужской голос, который хрипло, возмущенно выкрикнул:

– Ну, знаете ли… это уж слишком!

Мария оглянулась. У дверей своего кабинета стоял Корф исмотрел на нее так, словно не верил своим глазам, Мария улыбнулась, покачалаголовой – она тоже не поверила своим глазам, и, отмахнувшись от него, как отпризрака, пошла было дальше, но тут «призрак» сильным рывком остановил ее ивтолкнул в кабинет, захлопнув за собой дверь.

Мария тупо смотрела на него.

Ну и ну… Впрочем, это она уже, кажется, говорила. Так ждатьего нынче ночью, натворить во время этого ожидания черт-те каких глупостей – ивстретить его именно в ту минуту, когда ей вообще никого, ни единого человекавидеть было никак нельзя! Нет, это что-то… что-то… Она невольно вздохнула,увидев брезгливое, ненавидящее лицо барона, увидев в его ледяных глазах своеотражение: измятая, всклокоченная, измученная, полуголая. Боже, что он может оней подумать! А что еще можно о ней подумать, кроме истины?..

– Я и сам хотел посоветовать вам завести любовника, –наконец разомкнул губы барон. – Это несколько развлекло бы вас, привязаннуюволею судьбы к человеку, которого вы ненавидите. Но я не предполагал, чтобы этопроисходило в моем доме. Все-таки соблюдать определенные приличия следует, даженарушая их!

– Я… ненавижу вас? – прошептала Мария. – Я – ненавижу? Да явас… я вас…

Она осеклась, увидев, как цинично усмехается барон, глядя нанее.

– Поразительно! – воскликнул он. – Просто поразительно! Ябыл обманут вами с первого мгновения нашего знакомства, я знаю вашу цену сточностью до последнего гроша, я вижу вас насквозь, и все-таки… И все-такивчера вечером я внезапно поверил, что игра моя еще не проиграна, что я,пожалуй, судил вас слишком сурово, что немалая и моя вина в том, как мы живем,что клятва, данная мною, была несправедлива.

Мария подняла на него глаза. Он ли это говорит?!

– Вчера вечером, чудилось мне, искра вспыхнула меж нами. Ярвался в драку с этим идиотом, «аббатом Миоланом», чтобы снова и снова ощутитьприкосновение ваших рук, почувствовать вашу тревогу за меня. Сердце мое пылалоот счастья. Этой ночью я пойду не к Николь, а к своей жене, к своей любимой!Забуду о своей клятве, думал я… малодушно думал я! Мною вновь овладела та желюбовь к вам, что и пять лет назад. Их не было, пяти лет ревности, обиды,тоски, ежедневной мстительной измены вам – в отместку за вашу ложь!

Корф тряхнул головой и умолк, словно опять задумался об этихгодах их мучительного брака.

Мария тоже молчала, но глядела на мужа с такой мольбой,словно от его дальнейших слов зависела ее жизнь. И он заговорил тихо, как бынехотя:

– Я не стал предупреждать вас о намерении своем, опасаясьуслышать отказ или увидеть его в ваших глазах. Я решил: просто приду, простообрушу на нее всю свою страсть – и сумею зажечь ее ответной страстью! Но домаменя ждал посетитель…

Мне пришлось уехать, однако ни разу еще я не был стольравнодушен к тому делу, которое составляет суть моей жизни, как нынче ночью. Явернулся так скоро, как мог; сразу кинулся в вашу комнату… она была пуста! Я немог поверить своему несчастью, я поднял с постели вашу субретку и едва невытряс из нее душу, выпытывая, а потом чуть не на коленях вымаливая, – где и скем моя жена. Да куда там! Она залила все вокруг своими дурацкими слезами, ноне проронила ни звука. Ей было о чем молчать, как вижу! – Он брезгливо дернулза края рваной рубашки, которые Мария безуспешно пыталась стянуть на груди, итут же отвернулся с миной отвращения на лице.

– Осознав, что обманут – вновь обманут! – я решилвыплакаться в пышное, привычное плечико Николь, – Корф коротко, злобнохохотнул, – и отправился к ней.

При этих словах у Марии обморочно подогнулись ноги, и онапринуждена была опереться о край стола, чтобы не упасть.

– Глашенька пыталась помешать мне, но я запер ее на засов иотправился к любовнице – взять то, что не пожелала дать мне жена. Но и тут меняждала осечка! Николь, словно нарочно, оказалась не одна. Вот уж такого я ивообразить не мог. В комнате ее, судя по звукам, с ней забавлялся полк солдат.Малоприятно, конечно, чувствовать себя полным идиотом, но спасибо хотя бы зато, что у меня открылись глаза: оказывается, я был им все эти пять лет! Сегодняутром поставлю господина Симолина в известность о своем намерении как можноскорее развестись с женой. – Мария только еще ниже опустила голову, словно подсекирою, но не проронила ни звука. – Сегодня же и Николь отбудет из моего домавосвояси…

Он не договорил. Стук колес по мостовой показался стольгромким, что оба невольно вздрогнули. Корф шагнул к окну, взглянул – иокаменел, вцепившись в край тяжелой шторы. И вдруг с хриплым, горловым стономрванул к себе Марию с такой силой, что она больно ударилась грудью о подоконники упала на колени, однако могла видеть остановившийся у ворот запыленныйэкипаж, запряженный парою усталых лошадей. Возница соскочил с козел, открылдверцу и подал руку, помогая выйти высокой, стройной даме в трауре, словно онавозвращалась после посещения кладбища.

Сунув вознице монету, дама подняла глаза… лицо ее сделалосьвидно. Это была Николь.

«Она нарушила уговор! Вернулась раньше времени!» – чуть незакричала Мария, и в тот же миг сильные руки оторвали ее от пола, и бледное отярости лицо Корфа приблизилось к ее лицу.

– Значит, Николь нынче ночью не было дома? – прошипел он. –Значит, нынче ночью полк солдат забавлялся в ее комнате не с ней? А… с кем?Может быть, вам, сударыня, это ведомо? И заодно откройте мне, откуда шли вы,полуголая? Где вы встречались с любовником? Где?! Не в комнате ли Николь? – Онотшвырнул Марию от себя, и она упала, ударившись спиной о поставец, дверцыкоторого распахнулись, и оттуда с грохотом посыпалась какая-то посуда.