построил эту мельницу. Никто не успеет никого предупредить. Огонь и томагавки быстро делают свое дело. А потому я не поеду в Квебек, Пьер. Не зайдешь ли ты поужинать с нами?

– Я обещал Анне, что сообщу ей, если найду тебя. И признаюсь, я не люблю находиться ночью в лесу. Я порой спрашиваю себя, не сошел ли ты с ума со своей любовью к этим местам, полным ловушек и привидений. Увидимся завтра, Дэвид. И передай привет твоей славной матушке. Грех прятать такую прелестную женщину в этой глуши.

– Спасибо на добром слове, Пьер. Спокойной ночи!

– Спокойной ночи! – ответил Пьер, и еще долго, после того как скрылся его друг, он стоял и глядел ему вслед.

А потом медленно повернулся и пустился в обратный путь, бормоча про себя:

– Твой Черный Охотник совершенно прав, Дэвид. Но тем не менее я предпочел бы, чтобы ты был в Квебеке. В противном случае ты, пожалуй, потеряешь Анну.

Когда он дошел до опушки леса, до него донеслись звуки песни, которую напевала Анна под аккомпанемент мелодичной арфы.

Глава VI

Точно тень скользил Дэвид Рок по лесу, не переставая думать об Анне Сен-Дени и обо всем пережитом за день. В то же время он внимательно оглядывал окружавший его лес, сжимая ружье, дуло которого смотрело вперед. К подобной осторожности приучил его Черный Охотник, который неоднократно говорил ему, что лесная глушь может означать для человека и жизнь, и смерть.

Дойдя до небольшой прогалины, Дэвид Рок остановился. Это место было прозвано Красной опушкой. Здесь не было ни одного дерева, не росли цветы и травы, не пели птицы. Индейцы говорили, что эта опушка проклята. Именно здесь совершили свою страшную расправу над белыми пленниками могауки, когда разорили гнездо первого поселенца этой земли – Грондена.

Посреди прогалины лежали огромные валуны, один из которых мог размерами поспорить с хижиной. На этих камнях индейцы сожгли семерых белых, а потом развесили на высоких шестах скальпы с развевающимися волосами трех прекрасных женщин.

Не было ни одного индейца, который не верил бы, что в этом месте водятся духи, поэтому краснокожие старались держаться подальше от Красной опушки. Во время грозы раскаты грома раздавались здесь особенно громко, особенно ярко сверкала молния. А ночью даже при свете полной луны нельзя было разглядеть собственную руку, поднесенную к глазам, или фонарь в десяти шагах – так, по крайней мере, говорили друг другу индейцы, жившие вдоль реки Ришелье.

Но Дэвид Рок в эту минуту не думал ни о привидениях, ни о жертвах индейской жестокости. Он старался рассчитать, сколько времени осталось до восхода луны. Горя желанием скорее присоединиться к своей матери, он ускорил шаг.

Через несколько минут он вынырнул из леса на другую прогалину, намного больше Красной опушки. В ней было полных двенадцать акров земли, и каждый ее фут Дэвид Рок возделал и засеял кукурузой с помощью старого индейца-делавара по имени Козебой, которого знал чуть ли не с рождения. Вместе с индейцем жила его дочь Теренсера; ее имя означает «начало дня».

Вся прогалина колосилась спелой кукурузой, а там, где поле кончалось, среди группы лип и вековых дубов мерцал небольшой огонек.

Эта была хижина, в которой жил со своей дочерью индеец Козебой, а несколько поодаль стоял более крупный и ярче освещенный коттедж – дом Дэвида Рока и его матери. Юноша остановился, зная, что старый делавар дожидается его возвращения где-нибудь поблизости. Иногда Дэвид задавал себе вопрос, спит ли когда-нибудь этот индеец, который, казалось, никогда не спускает глаз со своего питомца.

Выйдя из леса, юноша издал звук, похожий на трель соловья, и через несколько секунд перед ним словно по волшебству выросла фигура индейца.

Козебой был по-прежнему высок, строен, худощав и вел себя, как подобает воину. За поясом у него торчали топорик и нож, с которыми он не расставался в течение всей своей жизни. В одной руке он держал ружье.

Обменявшись несколькими словами с индейцем на языке делаваров, Дэвид Рок поспешил к своему коттеджу. Последний, в отличие от индейских хижин, был сложен из камней, в которых (как и в тяжелых дубовых ставнях) виднелись бойницы, устроенные на случай нападения.

Когда юноша приблизился к дому, до его слуха донеслись звуки пения. Миссис Рок была еще довольно молода и благодаря высокому росту и стройному сложению казалась девушкой, тем более что ее волосы, заплетенные в косы и уложенные на макушке, были черны как смоль.

Когда молодой охотник поставил ружье в угол комнаты, Мэри Рок быстро поднялась с медвежьей шкуры на полу, на которую она опустилась, чтобы раздуть огонь в камине.

– Прости, мама, за опоздание, – сказал юноша. – Это все Анна виновата…

– Ну конечно, – с шутливой укоризной ответила Мэри Рок. – Жареные голуби, которые я приготовила тебе к ужину, совершенно пересохли, а картошка превратилась в пепел.

– Тем не менее я вижу, что у тебя хорошее настроение, мама. Я слышал, как ты пела песню Черного Охотника.

Юноша, собиравшийся умыться, не заметил молчания матери.

– Почему тебе вдруг пришел в голову Черный Охотник, сынок? – наконец спросила она.

– Я никогда не перестаю думать о нем, – ответил Дэвид Рок и опустил лицо в таз с холодной ключевой водой.

Вскоре мать и сын сидели за столом, на котором стояло блюдо с жареными голубями, черный хлеб и пудинг из муки, липового сиропа и разных плодов.

Молодой человек ел и рассказывал обо всем, что произошло за день. В какой-то момент при свете наполовину выгоревшей свечи он заметил странное выражение на лице матери.

– Мама, – сказал он, – что случилось? Ты как будто чему-то рада.

– Я всегда рада, когда ты возвращаешься домой, Дэвид, – ответила Мэри Рок.

– Но сегодня… Ты напоминаешь мне Анну, когда она стояла со мной в чаще сумаха. И я думал… Я всегда думаю об этом… Я хотел бы знать…

– Что именно, Дэвид?

– Ты всегда выглядишь счастливой, когда приходит Черный Охотник, – продолжил юноша после некоторого колебания. – Я тоже рад, когда он приходит, но сегодня Анна расспрашивала меня о нем, и пора бы мне ответить на ее вопросы.

– Он наш друг, Дэвид. И твой, и мой. Он очень любит тебя.

– Да, я знаю. Но почему? – настаивал юноша. – Откуда взялась эта таинственная дружба? Почему он так неожиданно приходит и уходит и никто, кроме нас, никогда не видел его лица? Почему никто не знает, как его зовут на самом деле? Если он так любит нас, как ты говоришь, почему мы не можем узнать его имя?

– Мне оно известно, Дэвид, и я тебе не раз говорила, что я храню его в секрете, потому что так хочет Черный Охотник.

– Значит, на это есть особая причина?

Мэри Рок утвердительно кивнула.

– Анна дрожит, когда я говорю с ней о Черном Охотнике, – продолжил молодой человек. – Она попросила меня подарить ей пороховой рог, и я отдал его ей. Я пытался внушить ей добрые мысли о Черном Охотнике, но мне это не удалось. Она боится его. Завтра она, наверное, будет у нас, и я хотел бы, чтобы ты поговорила с ней и ответила на некоторые вопросы. Ты это сделаешь, мама?

– Хорошо, Дэвид, – ответила Мэри Рок. – Он не будет возражать.

Внезапно молодой человек пристально посмотрел на женщину. Он только сейчас заметил, как она одета.

– Какой я слепой и глупый! – сказал он, обнимая ее и поворачивая к свету. – Как это я мог не увидеть, что ты надела платье, которые было на тебе во время бала у барона? И ты напевала песню Черного Охотника, когда я открыл дверь. А в углу стоит ружье, которое не принадлежит ни мне, ни Козебою. Оно совершенно черное, потому я его не увидел. Мама, Черный Охотник здесь?

– Да, Дэвид. Он явился вечером, когда ты ушел. Сегодня я расскажу тебе все про Черного Охотника, чтобы завтра ты мог передать это своей Анне.

Глава VII

Мэри Рок опустила голову и погрузилась в раздумье.

– Много лет тому назад я познакомилась с твоим