Тоненькие брови взлетели на высокий красивыйлоб, и несколько мгновений Смиринская смотрела на него, натурально вытаращивглаза.

– Шах королю, – сказала наконец. – Имат. Откуда такая эрудиция? Может, ко мне коллегу занесло под маской, кактеперь принято говорить, лоха?

– Нет, – невольно улыбнулсяДмитрий. – Мои медицинские познания исчерпываются умением оказывать первуюпомощь пострадавшему, да и то… – Он вспомнил Гошу и невольно поморщился. –Просто эти антитела нашли в свое время у моей невестки. Она ужасно гордилась,помнится. Я тогда еще молод был и глуп до крайности, слушал все эти разговорывполуха, а сейчас вспомнил.

– Что вы говорите? – заинтересоваласьдокторша. – И их появление тоже было обусловлено беременностью? Это у вассемейное, значит? А вы не помните, после родов процесс образования антителпродолжался? А если нет, вызвала ли их к жизни вторая беременность?

– Я не в курсе, извините, – рассеянноответил Дмитрий. – И вообще, брат погиб, у него остался только один сын…

Слава богу, значит, Лёля хотя бы здорова. Гдебы она ни была, она здорова – если только жива!

Физически ощутил, как гнет к земле это «если».

– Извините, я пойду, спасибо вам…

За спиной открылась дверь:

– Ирина Игоревна, вы идете? Там уже начинают.

– Да, Мила, я сейчас, – отозваласьСмиринская, и дверь закрылась. – Мне тоже пора. У нас тут печальноесобытие – похороны. Умерла сотрудница, совсем молодая еще…

– Да, я видел фото внизу, – сказалДмитрий, поднимаясь. – Удивительно – я встречал эту девушку четыре дняназад, она совершенно не производила впечатление больной.

– Она и не болела. – Смиринская глянулана него с новым, странным выражением. – Ее… убили. Как раз четыре дняназад. А вы, если не секрет, ее в какое время видели?

– Вот примерно в это же самое. Утром. Я, есличестно, уже второй раз прихожу – насчет Лёлиных анализов. Тогда встретил ввестибюле эту Надю Егорову, поговорил с ней – она и пообещала разузнать, что икак. Однако про донорство ни слова не сказала. Только про аборт. Я от нее,собственно, об этом и узнал.

– Странно, – задумчиво проговорилаСмиринская, вновь опускаясь на стул. – Это странно. В самом деле,припоминаю – Надюшка заглянула сюда, и разговор действительно зашел о Нечаевой.Я еще тогда удивилась, что пропали некоторые карты, в том числе вашейжены. – На сей раз пауза почему-то отсутствовала. – И она как-то такповернула беседу… вроде как проверяя мою профессиональную память… что я сама ейвсе рассказала. Нет, про антитела вроде бы речи не шло, – бормоталаСмиринская задумчиво, – про страхи Нечаевой насчет возможной болезни, проаборт – да, но про антитела я не говорила. Ну, понятно, она вас просторасстраивать не захотела, вот и промолчала про лейкемию.

– Пожалуй, да, – кивнул Дмитрий,вспоминая, что в конце разговора та хорошенькая девушка смотрела на него совсеминаче, чем в начале, вроде бы и впрямь сочувственно.

– В принципе Надюшка была совсем неплохаядевочка, царство ей небесное. – Смиринская изящно и как-то оченьестественно перекрестилась. – Немножечко растяпа, как они все, молодые, нов допустимых пределах. Я даже просила, чтобы мне ее дали в помощь на приемы.Представляете, моя бывшая помощница умудрилась куда-то заховать с десяток картпотенциальных доноров. В том числе – Нечаевой О. В. Но теперь с нее уже ничегоне спросишь: ее семья эмигрировала в Израиль. Что характерно, такое у меня впрошлом году уже происходило. Ну, тогда хоть сразу выяснилось, что виноватамедсестра. Была у нас такая Юля Королева. – Смиринская усмехнулась. –Ну история же с ней вышла – вы не поверите!

Похоже, подумал Дмитрий, Ирина Игоревна ужезабыла о похоронах «неплохой девочки». Напомнить? Неудобно. Все-таки она емубыла очень полезной. Надо ее дослушать – хотя бы из вежливости. А Надю-тоЕгорову убили, значит… Как это Алена угадала: не все медсестра ему рассказала!Из лучших побуждений, но – не все. И ее убили – за что? Почему? Странноесовпадение – Лёля пропала через некоторое время после посещения Центра крови.Надя Егорова, которая тоже работала в Центре крови, – погибла.

– …То есть Юлины анализы тоже попали к намсовершенно случайно, обычным путем, из женской консультации, – достиг егослуха оживленный говорок Смиринской, и Дмитрий встряхнулся, изображая всецелоевнимание. – Все так и ахнули, потому что про аборт никто не знал – Юляпредъявила больничный по поводу ОРЗ. Ну и ладно, ее, собственно, дело, взрослаядевица. А что не замужем и сделала аборт – так кто на это теперь смотрит? И уЮли тоже обнаружили эти антитела. Разумеется, мы предложили ей донорство, никтои не сомневался в ее согласии, а она вдруг отказалась, да в такую позу встала!Нет, вы только вообразите: каждый день работать с донорами, убеждать их внеобходимости и благородстве этого дела, а как до самой дошло – так и в кусты.Мы тут все просто рухнули. Но этим дело не кончилось: Юля просто украла своюкарту, чтобы тема донорства не возникала. И еще имела наглость уверять, будтоона тут ни при чем, карта якобы пропала сама по себе. Происки врагов!

За окном ударили литавры.

Смиринская вскочила, побледнев, и Дмитрий тожепочувствовал, как кровь отхлынула от лица.

– Ой, простите! – Она вылетела изкабинета. – Всего доброго, извините! – Побеждала к лифту и успелавскочить в него в последнюю секунду перед тем, как закрылись двери.

– Ну вот, – проворчала дородная женщина,сидевшая на стуле под дверью. – Упорхнула! А прием как же?

– У них похороны, – объяснилДмитрий. – Сотрудница погибла.

– Да я не глухая, – кивнула женщина:сквозь раскрытое окно доносилась тягостная мелодия похоронного марша. –Только зачем время людям назначать, если знаешь, что в это время похороны будут?Помчалась, все бросила, даже кабинет не заперла – входи не хочу!

– Да кому тут что нужно? – хмыкнул пареньс бородкой, сидевший с другой стороны двери. – Подумаешь, тайны!

– Мало ли что? – округлила глазаженщина. – А если у кого-то СПИД? Это же врачебная тайна! А кто-нибудьузнает и будет того человека шантажировать! Да и вообще!

Дмитрий оглянулся на приоткрытую дверь 43-гокабинета и, прижав ее плотнее к косяку, приставил свободный стул. А потом пошелк лестнице, сопровождаемый подхихикиванием бородача.

Спускался он медленно, пытаясь привести впорядок сумятицу мыслей, родившихся после разговора со Смиринской. Вышел накрыльцо, вгляделся в толпу, собравшуюся возле скромного катафалка.

«Вторые похороны, – подумалугрюмо. – Вторые похороны подряд!»