Когда возле театра на руки ему упал бездыханный Курочкин,Барабанов полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда конверт, чтобыобмахивать пострадавшего. Кредитка незаметно выскользнула вместе с конвертом иосталась лежать на земле возле потерявшего сознание Андриана Серафимовича.Пришедшая ему на помощь Надежда Морошкина подняла карточку и положила Курочкинув карман, решив, что она выпала именно оттуда. Позже тот долго думал, откуда унего чужая кредитка, и в конце концов пришел к выводу, что она находилась в тойодежде, которую он стащил в приемном отделении больницы перед побегом. Поэтому,провожая Анну Потаповну обратно в Ордынск, он отдал ей позаимствованноебарахлишко с просьбой вернуть его обратно в покинутое им лечебное учреждение.Злосчастную кредитную карточку он аккуратнейшим образом завернул в штаны икофту.

Именно эту кредитную карточку держала сейчас в руках АннаПотаповна. Она отчаянно надеялась, что из уважения к ее возрасту продавцы нестанут к ней придираться и не потребуют паспорта. Они просто выдадут ей чек, иона напишет на нем: «Барабанова». И платье, завернутое в тонкую хрустящуюбумагу, окажется у нее в руках.

Ровно в два часа ночи в номер Будкевича постучали. Он неспал, а сидел перед распахнутым окном и бездумно смотрел в небо. Небо навевалона него тоску. Звезд не было, и оттого казалось, что город окутали плотнойчерной тканью, которая мешает дышать полной грудью. В пепельнице лежаладымящаяся сигарета, о которой он, кажется, позабыл.

Услышав стук, Алик встал и подошел к двери.

– Это ты? – сердито спросил он, отступив всторону. – Ты зачем пришел?

– Нам надо поговорить.

Поздний гость шагнул в комнату и быстро огляделся посторонам.

– О чем нам теперь говорить, когда ты столько всегонатворил! – прошипел Алик.

– Ты о чем это? – спросил ночной гость и поманилБудкевича к себе. – Пойди сюда, а то нас будет видно через окно. У тебязанавеска неплотно закрыта.

– Ну и что? – агрессивно спросил Алик. – Мненечего бояться, а вот тебе есть чего! Зачем ты ударил Курочкина камнем поголове? Ты мог его убить. Мало у нас неприятностей! Зачем, зачем, объясни мне,я хочу знать!

– Не кипятись, – тихо сказал гость. – Тышумишь, а это только хуже.

– Я хочу знать, – уперся Алик. – Я имею правознать!

– А не надо было ему говорить всякие гадости обактерской профессии, – резко бросил визитер. – Ты знаешь, как я кэтому отношусь. Актеры – избранные! Талант дается им при рождении, и никакиетам актерские школы, никакие там студии не могут ничего изменить! А Курочкинходил и репетировал, что он скажет своей жене, когда соберется слинять от нее.Он нес такую отвратительную чушь! Будто бы быть актером – это тяжкое бремя.Будто это худшее, что могло с ним случиться. Я не мог этого вынести…

– Почему было просто не уйти?!

– Меня охватила такая ярость… Ты же знаешь, какая вомне живет сила! Ты сам говорил, что эту силу следует растить, как цветок!

– Я не думал, что она опасна для окружающих, –пробормотал Алик, глядя на своего визави во все глаза. – Постой-ка, –пробормотал он, – а ты не… Господи, кажется, я начинаю понимать!Потрясающая сила, талант… Может быть, ты меня обманул? Может быть, это тыприходил к Романчиковой тем вечером после премьеры? Я помню, как она говорилана банкете, что очень любит актеров и сама мечтала быть актрисой, но потомпередумала и ушла в управленцы… Решила, что это более серьезное дело. Можетбыть, тебя это покоробило?!

– Может быть, – язвительно заметил гость. –Надо же, какой ты сообразительный.

– А что тебе сказал Заречный, а? Что он вообщепрезирает актерскую братию?

– Черта с два! Он сказал, что ему предложили сыграть всериале, который снимается по его книге. И он согласился! Представляешь, какаясамонадеянность? Идиот! Он был уверен, что справится на отлично. Ну исправился…

– Интересно, – спросил Будкевич, отступая кстене. – Почему ты решил рассказать обо всем мне? И почему именно сегодня?Все это время ты водил меня за нос, говорил, что не имеешь к преступлениямникакого отношения… Что нашу труппу преследует злой рок и искренне переживализ-за этого…

– Я знаю, что я потрясающий актер. Вот видишь, дажетебя мне удалось обвести вокруг пальца, – заулыбался егособеседник. – А к тебе я пришел потому, что ты попал под подозрение. А я –нет. Я подумал, что на допросе ты можешь сболтнуть лишнее, и тогда оперативникивыйдут на меня. Это было бы очень нежелательно, тем более что я как разсобирался заняться реализацией своей добычи.

– Какой добычи? – шепотом спросил Будкевич, сразуже догадавшись, впрочем, о чем идет речь.

– Рисунков, естественно, – весело продолжал ночнойгость. – Они у меня, все четыре. Я просто решил, что не стоит пропадатьдобру, коли владельцев их все равно больше нет в живых. Они мне и самомупригодятся, если что…

– Ты настоящий монстр!

– Неужели? И ты, естественно, только сейчас об этом догадался!Ха! Да ты давно уже все знаешь. Просто нарочно обманывал себя, утешаясь тем,что я никого не убивал. Старался мне верить. Изо вех сил. А сейчас, когда тызнаешь правду, ты меня сдашь, чтобы остаться чистеньким.

– Связавшись с тобой, я уже никогда не буду чистеньким!

– А знаешь что? – сказал гость равнодушно. –Ты вообще больше никогда… не будешь, Алик.

В воздухе мелькнула веревка, и Алик почувствовал, как в егошею острыми жалами впились осы. Он задохнулся, пытаясь оторвать от себя сильныеруки. В этот момент раздались глухие удары и распахнулось сразу несколькодверей – входная, дверь в ванную комнату и дверь встроенного шкафа. Оттудавыскочили люди с оружием. Черные дула уставились в лицо нападавшему.

Из коридора в номер вошел Дворецкий. У него тоже былпистолет, хотя радостное выражение его лица вовсе не соответствовало моменту.

– Салют! – сказал он непринужденно. – Неожидали, что ночь будет такой бурной? А я думал, вы гораздо умнее… Вадик.

– Веленко?! Но как же так? – уже в сотый разповторяла растерянная Таня. Она сидела напротив Дворецкого, положив на коленисжатые в кулаки руки. – Ты сам говорил, что это женщина! Ты оставил уАлика на балконе диктофон и сделал запись телефонного разговора. Алик говорилпро женщину, ради которой он готов на все…

– Эта женщина к убийствам не имеет никакого отношения.Тут исключительно личная драма.

– У Алика? Я ничего не понимаю…

– Да, я тоже поначалу завернул не туда. Просто уБудкевича уже около года длится роман с вашей Анжелой Прохоровой. Проблема втом, что Анжела намного моложе. Она ходит на тусовки, где считается нормальнымкурить и нюхать всякую дрянь. Стоит ли удивляться, что девочка тоже втянулась?Богатые родители, возможность тратить деньги… Конечно же Алик всеми силамистарался ее от этого дела отвадить, и вроде бы все было хорошо. Однако, когданачались гастроли и вся эта кутерьма с убийствами, Анжела страшноразнервничалась, и ее снова потянуло покурить травку. Да только травки у нее небыло.