Мэгги впервые увидела нового овчара чуть ли не через месяц.Его имя — Люк О'Нил — было, как полагается, внесено в платежную ведомость, и вБольшом доме о нем уже толковали куда больше, чем обычно говорят о наемныхработниках. Начать с того, что он отказался от койки в бараке для новичков ипоселился в последнем еще пустовавшем доме у реки. Далее, он представился миссисСмит и завоевал благосклонность этой почтенной особы, хотя обычно она овчаровне жаловала. И любопытство стало одолевать Мэгги задолго до первой встречи сним.

Свою каурую кобылу и вороного мерина Мэгги предпочиталадержать не на общем конном дворе, а на конюшне, из дому ей обычно приходилосьвыезжать позже, чем мужчинам, и она подолгу не видела никого из наемныхработников. Но однажды, когда летнее солнце уже ало пламенело низко наддеревьями, клонясь к закату, и длинные тени протянулись навстречу мирномуночному покою, она столкнулась наконец с Люком О'Нилом. Она возвращалась сВодоемного выгона и уже готова была вброд пересечь реку, а О'Нил ехал с болеедалекого Юго-восточного выгона и тоже направлялся к броду.

В глаза ему било солнце, и Мэгги увидела его первая; под нимбыла рослая гнедая лошадь с черной гривой и хвостом и черными отметинами;Мэгги, в чьи обязанности входило посылать рабочих лошадей на разные участки,хорошо знала эту норовистую зверюгу и удивлялась, почему гнедой давно не видно.Все работники ее недолюбливают, избегают на ней ездить. А новому овчару, видно,все равно — верный знак, что наездник он хороший, ведь гнедая славится своимиподлыми уловками и, чуть седок спешился, норовит цапнуть его зубами за голову.

Пока человек на лошади, трудно определить, какого он роста:австралийские скотоводы ездят обычно в седлах английского образца, у которых, вотличие от американских, нет высокой задней и передней луки, — в такомседле всадник держится очень прямо, круто согнув колени. Этот новый овчарказался очень высоким, но бывает, что туловище длинное, а ноги несоразмернокоротки, так что Мэгги решила подождать с выводами. Однако, не в пример другимовчарам, чья обычная одежда — серая фланелевая рубаха и серые саржевые штаны,этот был в белой рубашке и в белых молескиновых брюках заправским франтом, какподумала, внутренне усмехаясь, Мэгги. Что ж, на здоровье, если ему не надоедаетбесконечная стирка и глажка.

— Здорово, хозяйка! — окликнул он, когда онисъехались у брода, приподнял потрепанную шляпу серого фетра и опять лихосдвинул ее на затылок.

Они поехали рядом, и его синие смеющиеся глаза огляделиМэгги с откровенным восхищением.

— Ну нет, вы, видно, не сама хозяйка, стало быть,наверно, дочка, — сказал он. — А я Люк О'Нил.

Мэгги что-то пробормотала, но больше на него не смотрела, отсмятения и гнева она не могла найти слова для подходящего случаю пустогоразговора. До чего несправедливо! Как он смеет! У него и глаза и лицо совсемкак у отца Ральфа! Не в том сходство, как он на нее смотрит — весело смотрит,но как-то по-другому, и взгляд вовсе не горит любовью; а в глазах отца Ральфа стой первой минуты, когда на джиленбоунском вокзале он опустился прямо в пыль наколени подле Мэгги, она неизменно видела любовь. Смотреть в его глаза, когда передтобой не он! Жестокая шутка, тяжкое наказание.

Люк О'Нил не подозревал о тайных мыслях попутчицы и, покалошади с плеском переходили речку, все еще полноводную после недавних дождей,заставлял упрямую гнедую держаться бок о бок со смирной каурой кобылой. Да,хороша девушка! А волосы какие! У братьев они просто медные, а у этой девчушкисовсем другое дело. Вот лица толком не разглядеть, хоть бы подняла голову! ТутМэгги и правда подняла голову, и такое у нее в эту минуту было лицо, что Люкозадаченно нахмурился — она посмотрела на него не то чтобы с ненавистью, нотак, словно искала чего-то и не находила или, напротив, увидала такое, чеговидеть не хотела. Или еще что, не разберешь. Во всяком случае, что-то еерасстроило. Люк не привык, чтобы женщины, оценивая его с первого взгляда,оказывались чем-то недовольны. Сначала, естественно, он попался на приманкучудесных волос цвета заката и кротких глаз, но это явное недовольство иразочарование еще сильней его подзадорили. А она все присматривалась к нему, розовыегубы приоткрылись, на верхней губе и на лбу поблескивали от жары крохотныеросинки пота, темно-золотые брови пытливо, недоуменно изогнулись.

Он широко улыбнулся, показав белые крупные зубы, такие же,как у отца Ральфа; но улыбка у него была совсем другая.

— А знаете, лицо у вас такое удивленное, прямо как умалого ребенка, будто для вас все на свете в диковину. Мэгги отвернулась.

— Извините, я совсем не хотела таращить на вас глаза.Просто вы мне напомнили одного человека.

— Можете таращить на меня глаза сколько угодно. Мне этокуда приятней, чем глядеть на вашу макушку, хоть она и миленькая. А кого же этоя вам напоминаю?

— Да так, неважно. Просто очень странно, когда лицо какбудто знакомое и в то же время страшно незнакомое.

— Как вас зовут, маленькая мисс?

— Мэгги.

— Мэгги… совсем не для вас имя, важности не хватает. Намой вкус, вам бы больше подошло Белинда или Мэдлин, но раз вы ничего лучшегопредложить не можете, я согласен и на Мэгги. Это что же полностью — Маргарет?

— Нет, Мэгенн.

— А, вот это получше! Буду звать вас Мэгенн.

— Нет, не будете! — отрезала Мэгги. — Я этоимя терпеть не могу!

Но он только рассмеялся.

— Больно вы избалованы, маленькая мисс Мэгенн. Еслизахочу, буду вас называть хоть Юстейсия Софрония Огаста, и ничего вы со мной неподелаете.

Они подъехали к конному двору; О'Нил соскочил наземь, двинулкулаком по голове гнедую (та уже нацелилась было его укусить, но от удараотдернулась и притихла) — и явно ждал, что Мэгги протянет ему руки, чтобы он помогей спрыгнуть с седла. Но она тронула каурую каблуками и шагом поехала дальше подороге.

— Вы что же, не оставляете вашу дамочку с простымиработягами? — крикнул вдогонку О'Нил.

— Конечно, нет, — ответила Мэгги, но необернулась. До чего несправедливо! Он и не в седле похож на отца Ральфа. Тот жерост, те же широкие плечи и узкие бедра, и даже толика того же изящества вдвижениях, хоть и проявляется оно по-иному. Отец Ральф двигается как танцор,Люк О'Нил — как атлет. У него такие же густые, вьющиеся темные волосы, такие жесиние глаза, такой же тонкий прямой нос, так же красиво очерчены губы. Иоднако, он столь же мало похож на отца Ральфа, как… как на высокое, светлое,прекрасное дерево — голубой эвкалипт — мало похож призрачный эвкалипт, хотя ион тоже высокий, светлый и прекрасный.

После этой случайной встречи Мэгги сразу настораживалась,едва при ней упоминали Люка О'Нила. Боб, Джек и Хьюги довольны были его работойи, видно, неплохо с ним ладили; усердный малый, не лодырь и не лежебока, —отзывался о нем Боб. Даже Фиа однажды вечером заметила к слову, что Люк О'Нилочень хорош собой.