телеги и свиней. Сначала Мария собиралась подождать, пока отец не уйдет домой, но не выдержала. Он не будет возражать, если узнает, что она пошла в церковь, а именно туда Мария и собиралась.

Она направилась прямиком в церковь Святой Агаты в надежде застать капеллана, дона Сальваго. Она собиралась попросить его – нет, на этот раз просто сказать ему, что теперь он будет учить ее читать.

Отец Сальваго сидел за столом в ризнице. Перед ним лежала раскрытая приходская книга, куда он гусиным пером заносил список прихожан, посетивших последнюю мессу. На отдельном листе он вел учет тех, кто ни разу не приходил на исповедь за прошлый год, чтобы не забыть зайти к ним и по-дружески напомнить, что не стоит подвергать свою бессмертную душу такой опасности.

Занимаясь делами, он то и дело отвлекался на лежавшее рядом с книгой письмо. Ему написал его наставник на Сицилии, архиепископ Палермский. Письмо было многословным, со множеством новостей и сплетен. В особенности Сальваго заинтересовали последние несколько фраз:

С большим интересом прочел твое последнее письмо. Вижу, что ты погружен в труды, но в каждой строчке чувствую, с каким нетерпением ты ждешь возможности служить Господу нашему в Риме. Понимаю твое желание и полностью разделяю его. Знаю, Мальта совсем не райские кущи, но епископ Кубельес пишет мне, что тебе все же удалось превратить церковь Святой Агаты в сады Господни. Могу лишь посоветовать тебе сохранять спокойствие и продолжать свои праведные труды. Верю, что вскоре Господь улыбнется тебе – возможно, куда раньше, чем ты ожидаешь.

Недавно я нанес краткий визит в Святой Престол. Последователь Люцифера по имени Мартин Лютер, к счастью, уже мертв, но в нашем доме грядут большие перемены. Боюсь, мы только начинаем понимать масштаб последствий его злых деяний. Церкви понадобятся верные сыновья, готовые преданно служить ей. Человек твоего происхождения и твоих способностей не останется в Биргу навсегда. Возможно, сейчас я уже могу поделиться с тобой благой вестью. Мне сообщили, что вскоре меня призовут в Рим, где милостью Божьей у меня всегда были добрые друзья и благодетели. Если это действительно случится, то вскоре призовут и тебя.

Имей терпение, Джулио. Господь благоволит ученикам своим. Придет и твой день.

Капеллан отложил письмо в сторону.

Ватикан.

О да, архиепископ видел его насквозь! Воистину, даже после столь долгих лет в груди Сальваго билось не сердце, а камень Святого Петра. Кто смог бы устоять перед средоточием власти, где вершились судьбы мира? Кто смог бы устоять перед желанием получить пусть и небольшое влияние на Вселенских соборах, где служители духа, люди последовательные, преданные Господу всей душой, принимают решения, влияющие на весь правоверный мир? Кто бы смог устоять перед искушением принять участие в борьбе с ересью? Новый орден иезуитов уже набирает обороты, и за ним нужен глаз да глаз. А в какой роскоши и красоте все это происходит! Папа Юлий назначил архитектором Ватикана самого Микеланджело, чьи росписи потрясли Сальваго до глубины души, а говорили, что и остальную часть церкви он наполнил величием, сравнимым разве что с самими Небесами!

Рим! Великие свершения, великая красота, великие возможности. Пурпурные мантии, красные мантии и мантия белого цвета. Сальваго как наяву видел эту красоту во всем ее великолепии, помнил до малейших деталей потрясающую Сикстинскую капеллу, откуда и начался его путь…

– Святой отец?

Капеллан открыл глаза, очнувшись от своих грез. У входа в ризницу стояла Мария Борг и что-то держала в руках.

– У меня есть книга! – с сияющими от радости глазами произнесла она.

– Вижу, вижу. Подойди, дитя, и покажи мне ее.

– Это моя книга. – Мария подошла к нему поближе. – Вы должны научить меня читать ее, дон Сальваго!

– Должен? – улыбнулся он и украдкой взглянул на Марию.

Она уже была не той худощавой девчонкой, которая просила его научить ее читать несколько лет назад. За эти годы он несколько раз встречал ее на улицах города, а чаще всего в церкви, куда она всегда приходила в сопровождении матери, а ее лицо было скрыто барнузой. Сейчас на Марии не было накидки с капюшоном, и, несмотря на перепачканное лицо и взъерошенные волосы, было заметно, что черты лица смягчились и округлились. Возможно, впервые он разглядел ее по-настоящему: она стала красавицей и сияла прелестью юности. Она стала женщиной.

– Да, – покраснев от собственной дерзости, продолжила Мария и протянула Сальваго книгу, – должны! В смысле, прошу вас! Святой отец, я купила эту книгу сама! Я пасла коз, заработала денег, и торговец привез мне ее с самой Сицилии, сказал, что там про принцесс и королей, и теперь Бог поможет мне научиться читать ее! – выпалила она на одном дыхании, глядя на капеллана сияющими надеждой глазами.

– Бог сам сообщил тебе об этом?

– Я молилась! Я знаю, что вы и есть ответ на мои молитвы!

– Я уже говорил тебе, Мария, я не учитель. И времени свободного у меня мало.

– Всего час или два в неделю – вот все, о чем я прошу! Я вам заплачу, святой отец! Дам вам за это козу! – не сдавалась Мария, которая заранее обсудила с Еленой такую возможность.

– Козу! Божьи дела не совершают за плату!

– Значит, вы согласны, что это дело Божье! – победоносно улыбнулась она.

– Я этого не говорил, я просто…

– Конечно, я отдам козу вам в дар, не как плату, – затараторила Мария. – Не для вас, а для прихожан! Прошу вас, дон Сальваго! Умоляю! Единственное, о чем я мечтаю, – научиться читать, а кроме козы, у меня ничего нет!

Сальваго мог бы найти бесчисленное количество причин, почему ему не следует заниматься такой ерундой, но перед энтузиазмом Марии устоять было просто невозможно. Он одобрительно посмотрел на нее, и она снова покраснела.

– Что ж, хорошо, – вздохнул он и снисходительно улыбнулся. – Начнем в следующий понедельник. Приходи в три часа, – сказал он, вставая с кресла.

Мария пришла в такой восторг, что совершенно забылась и порывисто обняла его:

– Спасибо, святой отец, благослови вас Бог!

Оторопев от ее детской непосредственности, Сальваго неуклюже похлопал ее по спине.

– В три часа? Это еще зачем? – раздался голос Луки Борга.

Он стоял у входа в ризницу с мастерком в руках. Он зашел кое-что спросить у отца Сальваго и услышал только самый конец их разговора. Он неодобрительно посмотрел на дочь, и та тут же выпрямилась и перестала улыбаться при его внезапном появлении.

– Мария? Я задал тебе вопрос! Зачем?

– Я просто… – с вызовом начала она, готовая защищаться и отстаивать свою мечту.

– Я согласился обучать ее чтению, – быстро перебил ее отец Сальваго, пытаясь избежать ненужной ругани. – Прошу прощения, Лука. Я должен был сначала спросить у вас разрешения.

– Читать! – процедил сквозь зубы Лука. – Снова эти глупости! Что проку от чтения? Ты тратишь время впустую! Ты должна уже быть дома!

«Дома? И что мне там делать?» – чуть было не выпалила Мария, но сдержалась, вовремя сообразив, что сейчас не время для развязывания войны. Если отец запретит ей уроки, то Сальваго отнесется к этому с уважением, и ее мечтам придет конец.

– Отец, прошу вас, – взмолилась она, – я буду помогать вам читать объявления на площади и планы для вашей работы!

– На площади есть крикуши, а планы в моей работе не нужны.

– Мне будет приятно учить ее, – сказал Сальваго, с удивлением понимая, что быстро встал на сторону Марии и говорит искренне. – Я был бы рад попробовать, разумеется только с вашего разрешения.

Лука нервно вертел в руках мастерок, пытаясь примириться с этой идеей. Он мог бы найти сотню причин запретить ей учиться, и одной из главных причин было то, что ему не нравилась сама мысль о том, что дочь научится делать что-то, чего он сам не умеет. Но ей как-то удалось переманить на свою сторону священника, а священник был его основным работодателем, к тому же Луке не хотелось выглядеть невежественным бараном. Возможно, это и неплохо для дочери – будет меньше времени проводить со своей распутной подружкой из пещеры.

– Что ж, дон Сальваго, пожалуйста, – произнес он, –