Клавдий Мамонтов сгреб с тумбочки таблетки, что оставили ему на день, закинул в рот: обезболивающего надо как можно больше.

Макар помог ему одеться. Они покинули палату, проскользнули незамеченными мимо «аквариума», где дежурила медсестра, и спустились на лифте. Через больничный парк — к проходной.

— Потом ты меня назад в госпиталь вернешь, — бодро объявил Клавдий Мамонтов. Он шел медленно и был очень бледным. Но держался прямо. Полицейские на КПП госпиталя созерцали его руку в перевязи.

— Мне врач разрешил — у меня дома потоп, соседи квартиру залили, — объявил им Клавдий Мамонтов. — Как в фильме, я — туда и обратно.

Макар протянул им свой пропуск, ожидая, что… Ну, Клава…

Однако их выпустили из госпиталя. И они отправились в фитнес-клуб «Чацкий», что скрывался в тихом переулке между Бронной и бульварами.

В «Чацком» Клавдий Мамонтов перезвонил охраннику актера Сивакова, и тот договорился с менеджером, их пропустили. Правда, пялились с удивлением на Мамонтова. А тот — белый, словно принц-вампир, вспугнутый дневным светом из своего вампирского замка. Но Макар откровенно восхищался другом. Все-таки Клавдий… какой же он… Ну, Клава!

В хилом полуголом небритом существе, закутанном в простыню в предбаннике элитной сауны «Чацкого», трудно было узнать кумира фолловеров и фанатов, звезду сериалов «Брат и сват», «Брат и сват‐3», приквела «Просто космос» и многих, многих других Антона Сивакова.

Уже снова под градусом, восседал он в предбаннике в гордом одиночестве за сервированным столом и… жадно сосал из высокого бокала темный «дункель».

— Куда прете? Занято, — буркнул он. — Паша, разберись… Что за морды вломились? Я здесь в частном порядке. Никаких автографов и снимков!

— Полиция, Антон Андреевич, не журналисты, — басом ответил клиенту охранник, возникший за спинами Клавдия и Макара.

— Полиция? Ни фига себе… я что-то такое сделал? Я, между прочим, лечу хрен знает куда… по зову сердца… народ смешить-потешать, из депресняка вытаскивать! — Актер пьяно развел руками и поклонился, едва не ткнувшись лбом в блюдо с «рыбной тарелкой к пиву»

— У нас к вам вопросы по поводу Евгении Лаврентьевой, — объявил Клавдий Мамонтов, усаживаясь с ним рядом. Макар устроился напротив на кожаном диване.

— Кто на хрен такая?

— На, выпей. — Клавдий Мамонтов плеснул в бокал актеру воды из бутылки. — Сполосни мозги. А то и рехаб коту под хвост.

Актер попытался его толкнуть, но Клавдий выставил вперед правое плечо, оберегая свою рану.

— Тихо, тихо… Спокойно. Пара вопросов — и свободен. Уговор?

— Ладно, — пьяный актер покорно кивнул. — А мы с Лепсом летим… Знаете Лепса? И с этим, который из «Табакерки», с Машковым… И еще с нами Саша Петров и Сеня Козлов! Двое из ларца, одинаковых с лица!

— И чудненько, — бледный Клавдий Мамонтов обаятельно улыбнулся ему. — Ну, вспомнил Евгению-шаманку, лечившую тебя от запоя?

— А… тетя Женя… Чего вы к ней? Она баба злая. Хищная.

— Что у нее дома творилось, когда ты у нее лечился недавно? — спросил Мамонтов.

— А… его знает. Я ничего не помню. Я плохой был совсем. А потом меня охрана оттуда забрала. Сказали — мол, больше сеансы не катят, мол, полиция тетей Женей интересуется. — Актер пьяно захихикал. — О времена, о нравы… Меня в результате мой агент — падла — насильно в рехаб засунул. Вытрезвляться.

— Ладно, если не помните, что было полторы недели назад, тогда, может, вспомните что-то про март месяц? — вежливо встрял Макар.

— Март? А ты кто такой? Тоже мент? Что-то не похож… И где это я тебя видел, приятель?

— В Лондоне, но давно. В другой жизни.

— Точно! — Актер нацелился на него пальцем. — Тогда еще все тусовались совокупно, а не порознь…

— Поведай нам правду про март, Антоша, — уже по-свойски попросил его Макар.

— А я не помню… Это… свистят они как пууули у вискааа, — проблеял актер. — Мгновения… глюки… хрень…

— Ну, как проходило твое исцеление у шаманки, это ты помнишь? — спросил Клавдий Мамонтов.

— Как привезли меня — нет. А вот как к кровати в подвале ремнями привязывали… до смерти не забуду.

— В подвале, — перед глазами Мамонтова всплыл подвал в доме Евгении, палата-камера для буйно помешанных алкашей, обставленная аскетично. — А кто тебя привязывал? Охрана?

— Я бы их уволил сразу, сволочей. Нет — сама она, толстуха, и сожитель ее — Макс.

— Маркиз? — спросил Макар.

— Какой еще маркиз? Если он маркиз, то я граф Орлов… Макс ее — они жили вместе, и он ей помогал. Он меня скрутил, а потом еще издевался надо мной, подонок.

— Как издевался?

— Охрану тетя Женя мою спровадила. Я один у них остался в подвале привязанный. Два дня мне так худо было… А потом я очнулся. Макс спустился ко мне и бутылку водки показывает — ржет: налить тебе? Ну, я, конечно, поплыл, заскулил как пес… А он смехом залился. Не развязал меня. Я под себя там — им назло, матрас обмочил. Тогда они с тетей Женей прискакали сразу и отвязали меня. Матрас сменили. Но я уже такой был слабый… Она мне какую-то дрянь велела выпить и потом еще… И я уснул. — Актер замолк, продираясь сквозь туман алкогольных воспоминаний. — Чтобы за свои собственные деньги и такие издевательства терпеть, такую муку, такое унижение. Но мне ее порекомендовали, блин! Мол, запой купирует, мастерица своего дела, хоть и жесть практикует. Порекомендовал мужик один из Газпрома, топ-менеджер — он ее постоянный клиент, она его даже била, ремнем порола связанного за строптивость… Но из запоя вывела. Так он ее хвалил мне! Когда я, наконец, очнулся — сутки целые, наверное, прошли… я пить очень захотел. Изнывал от жажды. Заорал что есть сил. Но никто не явился. Так я встал и вскарабкался по ступенькам… идти не мог, ползком, как собака…

Макар смотрел на него и вспоминал, каким этот тип был в Лондоне, когда они очень давно в прошлой жизни встречались на закрытой вечеринке в Челси…

— Дверь не заперта. Слышу, тетя Женя по мобиле кому-то: «Да, да, мол, сейчас и приезжай, Ань, с ним, сторгуемся… Я своего отослала на целый день. У него проблемы, с долгами он запутался, дрянь такая, нам сейчас очень деньги обоим нужны». Я понял, что отчалил ее Максик куда-то, а она кого-то в гости ждет. Хотел я наверх на кухню ползком, да тут увидел на столе в подвале бутылку с водой. Они мне оставили все же. Ну, я и вернулся. Выпил всю бутылку. И на кровать снова прилег. А потом…

— И что случилось дальше? — Макар внезапно насторожился. Он вдруг почувствовал — не зря