Снизившись, пикирующая крепость медленнопоплыла над вершинами. Лес казался бесконечным. Он тянулся во все стороны,разливаясь от горизонта к горизонту настолько, насколько зачерпывал взгляд.Даже сейчас, при полном безветрии, лес не оставался неподвижным. Он былнаполнен шорохами, птичьим пением, отзвуками, скрипами. Казалось, если изо всехсил напрячь слух, то можно различить, как по стволам с невероятным упорствомбегут древесные соки. Таня поняла, что не удивилась бы, даже заметь она вразвилке вон той огромной ветлы дриаду.

– Где-то здесь должна быть поляна!Кажется, от реки я тогда поскакал в ту сторону, – с колебанием сказал кентаври посмотрел на Урга.

Ург раскрутил ключ. Голова ласки сделала дваполных оборота, а затем, полыхнув ярко и ало, указала на восток.

– У нас будут неприятности, –буркнул Ург.

– В самом деле? Ах, пусеньки-распусеньки!Скажи ключу, что мы об этом сами знаем! – вежливо посоветовал Ягуни.

Шурасино вновь закопошился с амулетом, бормочазаклинания. Пикирующая крепость сделала полукруг и полетела на восток. Онаплыла низко, и порой Тане казалось, что они вот-вот начнут цеплять верхушкидеревьев.

Голова ласки на ключе у Урга издала длинныйпредупреждающий свист. В ту же минуту И-Ван заметил в небе над ними белуюточку. Ее очертания становились все более определенными, пока наконец он неубедился, что перед ним альбатрос. В неподвижности птицы было что-то зловещее.На крепость альбатрос не обратил внимания. Ловя крыльями воздушные потоки,птица зависла над небольшой поляной, на которой стояла покосившаяся бревенчатаяизбушка.

– Это она и есть! Здесь я провел ту ночь,о которой рассказывал, – мрачно произнес Мардоний. Его рука скользнула кколчану и, точно черпая в них уверенность, погладила орлиное оперенье стрел.

– Что мне делать? Хотите, я обстреляюсторожку сверху? Я знаю пару отличных заклинаний. От нее останется толькооплавленная яма! – нетерпливо предложил Шурасино.

– Не стоит. Снижайся! – велелкентавр.

– Как, так сразу? Что-то слишком всепросто! – проворчал магистр.

Он потянулся к амулету, но в этот моментпрозрачный шар на вершине пикирующей башни лопнул со звуком разбившейсялампочки. Оставшись без главного запаса магии, пикирующая крепость вздрогнулаи, быстро теряя высоту, рухнула на вершины деревьев в двух сотнях метров отизбушки.

Удар был такой силы, что мало кто удержался наногах. Ург перелетел через ограду, едва успев сгруппироваться в невольномкувырке, а Таню швырнуло на И-Вана, который, стремясь удержать ее от падения,так в нее вцепился, что они упали оба и прокатились по камням. При этом Таняпродолжала упорно сжимать контрабас, который, как третий лишний, с энтузиазмомпредоставлял И-Вану стукаться об него носом.

– Шурасино, что ты сделал с башней? Этовсе из-за тебя! Эй, почему ты не оправдываешься?.. Не слышу в твоем голосесправедливого негодования! – возмущенно заявила Гробулия Склеппи.

Однако магистр Борея воздерживался отзамечаний и лишь хрипел, пытаясь выбраться из-под рухнувшего на него кентавра.

– Прости, я не сразу разобрался, что кчему. Даже обрадовался, что подо мной что-то мягкое, – сказал Мардоний,поднимаясь на копыта.

Упавшая крепость торчала в лесу, целясь в небопокосившейся башней. Пройдут века, а она все так же будет стоять здесь,позволяя случайным путникам строить самые невероятные гипотезы на свой счет.Пикирующие крепости, лишившиеся магического кристалла, никогда больше невзлетают.

– Теперь борейцы меня точно на головуукоротят, если поймают… Они не поверят, что шар разбил не я, – печальносказал Шурасино.

– Если поймают, то да. Тебе непоздоровится. Но на твоем месте я боялся бы не борейцев, – заметилМардоний.

Кентавр не отрывал взгляда от покосившейсяизбушки. За прошедшие годы она еще больше вросла в землю. Трава, мох и молодыеберезки нахально забирались на стены вплоть до провалившейся крыши. Пройдет ещенесколько десятилетий, и от избушки останется только сырой остов со слепымиокнами.

– Ждите меня здесь! Я сейчас! –сказал Ург.

Он отстегнул меч, плюхнулся на живот, взял ножв зубы и быстро, точно уж, пополз к избушке. Таня смотрела, как шевелится траватам, где проползает Ург. Казалось, что по поляне прокатывается волна. Онадокатилась до избушки, на минуту задержалась там и отхлынула, покатившись вобратном направлении.

– Вот это уровень! Сразу видно, паренекиз Тыра! – с восхищением сказал Ягуни.

– Святая простота! После того как мы башнейповалили тут лес, он хочет остаться незамеченным! Да тут мертвыевстанут! – скрестив на груди руки, недоверчиво хмыкнул рядовой Гуннио.

– А вот про мертвых не надо! Прикусиязык! – сказал кентавр.

Трава зашевелилась, и вот Ург уже вновь стоитрядом.

– Внутри темно. Дверь закрыта. В ставнитоже ничего не видно. Вообще избушка выглядит заброшенной, – сообщил он.

– Думаешь, там никого нет? –спросила Таня.

– Скорее всего да. На пороге трава,дверную ручку затянуло вьюном… Но когда имеешь дело со Стихиарием, это ведьничего не значит?

– Абсолютно ничего, – кивнулМардоний и, уже не скрываясь, шагнул на поляну.

Быстро смеркалось. Всколыхнув застоявшийсявоздух, на них дохнул ветер.

– Вы ничего не ощущаете? Вроде пованиваетчем-то! – подозрительно принюхиваясь, спросил Ягуни.

– А ты как хотел? Мы же на ДикихЗемлях! – ответил Ург.

Запах разложения усилился. С разных сторонполяны на них надвигались мертвяки. Вывернутые, точно вареные, белки глаз,лишенные зрачков, а часто и век, смотрели на них. Не договариваясь, путникисомкнулись спина к спине, приготовившись защищаться. Ург перебросил И-Вану своймеч, себе оставив лук. Шурасино вцепился в свой амулет. Таня заслониласьконтрабасом. Рядовой Гуннио стиснул кулаки. Мардоний выпустил несколько стрел ини разу не промазал.

Мертвяки надвигались, медленно, но неуклонно.Их становилось все больше. Казалось, лес у поляны кишит ими. Здесь были идовольно свежие, недавние, и такие, плоть на которых висела, точно порваннаяодежда на огородном пугале. От многих осталась лишь источенная червями слизь,но и она упорно ползла к ним. Тане почудилось даже, что среди них мелькнул тотсамый карлик-убийца с шишковатой головой и подтеком засохшей крови наподбородке.