Мрак оглянулся в сторону ванной, там зашумела вода, раздалсясчастливый смех. Послышался плеск, шлепанье ладоней по упругому животу,смешливый голос: Юлия разговаривала со своим животом, бедрами, ягодицами, неподозревая, что кто-то может услышать.

— Новый взгляд, — сказал Мраксаркастически. — Ну да! Еще бы. Ты всегда старался не так, как люди. Ну ичто?.. Ни хрена не удалось?

Олег с силой потер ладонями лицо, рывком приподнялся, сел накраю постели, широко расставив на полу ступни. В глазах, несмотря на утро, быласмертельная усталость.

— Увы, как раз удалось. Мы исходили из того, чторимляне, к примеру, все-таки просто-напросто — здоровые разумные животные. Каки эстеты-эллины, знавшие, что Земля круглая, высчитавшие расстояние до Солнца иЛуны с точностью чуть ли не до метра. Герон был просто разумным зверем, когдастроил игрушечные паровозики, что передвигались силой парового двигателя,понимаешь? Нужно было нечто новое!.. Это новое придумали, разделив человекапополам. То есть на тело и душу. Это было принципиально новое, так как душа итело эллина или римлянина перемешаны, как если бы перемесили кусок белого икрасного пластилина. А для новой религии придумали… несмешиваемость! И когдаотныне говорили о плоти и душе, то подразумевалось, что они лежат на разныхчашах весов, противореча друг другу.

— Но зачем?

Олег пожал плечами:

— Путь был долог… Но эта вера дала богословие, чтородило аналитический подход, появились зачатки того, что называется научныммышлением… да-да, это родилось из высмеиваемых дураками богословских диспутов отом, сколько ангелов может поместиться на острие иглы! Появилась алхимия,переросла в химию. Искали философский камень и эликсир бессмертия — набрели напорох, фарфор и научную методологию. Пошла развиваться наука и технология,которых в старых цивилизациях не могло быть по их религиозной… или философской,если хочешь, сути. Да, Церковь жгла на кострах ученых вместе с ведьмами, но онаже их и порождала!.. Так что христианство с лихвой выполнило свою рольподъемного крана, что вытащил человечество из бесконечного кружения на одном итом же уровне!

— Именно христианство?

— А что, это сделал индуизм, которому пять или десятьтысяч лет? Буддизм? Что-то еще?..

Мрак спросил неверяще:

— И после всего этого, что ты проделал, на тебяохотятся, в тебя стреляли, тебя поймали и пытали, где-то на море разрушили твоеубежище… Если это тот солнечный дворик на островке, то я бы этого Яфетаразмазал по стенам!.. И после всего ты все еще крестом и молитвой? Как буддист?

Олег нехотя поднялся, двигался как старик, морщился отлюбого усилия, словно кожа стала толстой, как дубо-вая кора.

— Мрак, время мечей прошло. Сейчас время аргументов.

— Лучший аргумент — кулак под нос! А потом этим жекулаком — по голове.

Олег взял джинсы со спинки кресла. Чтобы надеть, прислонилсяспиной к стене. Мрак смотрел с брезгливой жалостью. Одеваясь, Олег моталголовой. Лицо было серое, как затянутое тучами небо, но из пещер поднадбровными дугами сияли звезды мученика.

— Теперь другой мир. Воюют идеями. Можно остановитьлюбую танковую армию, но невозможно остановить армию идей! Более того — дажеодну-единственную идею.

— Хорошо, — заметил Мрак, — если на тойстороне такие же придурки. А если найдется нормальный человек… вроде меня,который на диспут придет с пистолетом?

Олег не отвечал, по лицу шла тяжелая, как лавина камней,судорога. Мрак видел, как ладонь волхва метнулась к боку. Пальцы скрючились,как ему показалось, на чем-то, что зашевелилось, как будто под кожей оказалсяпосаженный за пазуху лисенок. Раздался жуткий скрип, Мрак с холодком понял, чтоэто скрипнул зубами Олег.

Когда Олег поднял голову, лицо его было восковым, как упокойника. Нос заострился, а кожа на скулах натянулась и нехорошо блестела.

— Черт… Не обращай внимания. Это так, иногда.

Мрак покачал головой:

— Ты мне зубы не заговаривай. Ишь, о Высоком заговорил!Надеешься, что я сразу засну или впаду в ступор?.. Да я просто не слушаю. Тыскажи, куда ночью ходил!

Руки Олега вздрогнули. Он на мгновение застыл в нелепой позес просунутой в рубашку головой. Потом вынырнул, буркнул:

— Как ты заметил?

— Не важно. У меня чутье всегда было лучше твоего. Тыпринес с собой запахи всей улицы, двух переулков, двора, мусорных баков,грязного подъезда… И крови, Олег! Человеческой крови.

Олег педантично застегнул рубашку на все пуговицы, в отличиеот Мрака с его открытой волосатой грудью. Глаза его бегали по сторонам, наконецвыдавил нехотя:

— Проверился малость. Хотел посмотреть, вдруг да ребятауже подоспели…

— Ну и как?

— Вроде бы никого.

Мрак шумно потянул ноздрями:

— Точно?

— Точно, Мрак, — заверил Олег. Он снова чувствовалсебя тем робким волхвом, что оправдывается перед всемогущим другом. — Это так…какое-то хулиганье. Я даже не понял, что они хотели.

— Напали?

— Нет. Это я их… Так, на всякий случай. Не жалко, ихшесть миллиардов.

Мрак сказал с восхищением:

— Я люблю тебя, Олег. То распускаешь слюни о свободеволи, то вот так, походя, замочил ребят, которые, наверное, просто шли спеснями…

— Пусть не поют среди ночи, — буркнул Олег, и Мракпонял, что угадал. — Устал я, Мрак. Знаю, я весь из противоречий, этонаследие тех мохнатых веков… хотя видит Бог!.. стремлюсь к царству чистогоразума… С другой стороны, в тебе есть эта… как ее… мудрость от земли… Возможно,где-то в чем-то ты спинномозгово прав. Как бывал прав дурак Таргитай. В товремя, когда я ищу правильное и точное, другие прут напролом и… получают. Ксожалению, в данное время бескровных решений все еще нет. Что ж… Придется всамом деле напрямую. Разнесем там все, как ты говоришь, к такой… или дажетакой-то матери!

— Да и тебе пора научиться так говорить, — сказалМрак уже мягче. — Это помогает. Ты как… с тобой все в порядке?

— Как видишь, — прошептал Олег. — Ты же всевидишь, не прикидывайся.

Мрак смотрел на волхва с глубоким сочувствием.

— Что-нибудь можно сделать?

— Теперь уже нет, — ответил Олег глухо. —Поздно. Так что давай поторопимся.

Юлия выскользнула из ванных апартаментов с чувством остройпотери. Если бы можно, она бы, как Ихтиандр, и спала в этой роскошной ванне. Отнее пахло нежно и зазывающе, но чуткий на духи женский нюх уловил струю ароматадорогих духов, что вытекал из открытой двери гостиной.

Дюймовочка, уже одетая для дороги, благовоспитанно сидела надиване. В руках шелестела газета, но счастливые глаза смотрели поверх.