Эри, спустившаяся в зал, вовсе нахмурилась и наблюдала за происходящим с недовольным лицом. Ей-то что не понравилось?

— Госпожа, доброе утро. Какая вы красивая сегодня, — выплыла из кухни Мод с дымящейся чашкой в руках. — Посетителей пока нет, с вами постою. Марта такие страсти рассказывает — кусок в горло не лезет.

— Неужели опять с кухаркой из борделя на рынке встречалась? — хмыкнул Анри.

— Скажете тоже, господин Равьен. В борделях ужасов не происходит. Ни призраков, ни магии какой. Разве только моряки друг другу морды бьют, да девицы чего не поделят. Там по большей части непристойности. Да вы-то уж знаете сам. Наведываетесь иногда. Думаете, никто не замечает?

— Так вот, Анри, куда вы спешите по вечерам, забросив книги? — ухмыльнулась я, перемигиваясь с Мод. — А ведь считала вас благонравным горожанином.

— Сорель, имейте хоть каплю совести.

Я примирительно выставила ладони, отчего служанка тихо прыснула и продолжила:

— Вот вы, госпожа, слыхали, что Марта говорит? Ее давняя подруга работает в пекарне напротив. Ну полная такая, рыжая, любит прогуливаться вечерами и моряками глазки строить. Терезой зовут. Помните? Вот. Она. Сама родом из Крирейна, и только вчера оттуда вернулась. К сестре ездила. Так вот рассказала будто в деревеньке одной по пути нашли убитых путников. Да не просто убитых, а разорванных. Зверь напал не иначе. Представляете? Страшно аж жуть. Вдруг возле Леайта какое-то чудовище завелось, а? Что думаете?

Анри чуть заметно поежился и недоверчиво взглянул на меня.

— Мало ли какие сплетни ходят. Больше их слушай! Чудовищ немного осталось, и свободно они не бродят. Верно ведь, Сорель?

— Верно. На тех бедолаг мог настоящий дикий зверь напасть. Опасностей на ночной дороге полным-полно. Не бойся, Мод, в Леайте есть городская стража и маг-дознаватель.

— А я-то что, госпожа? Я ночами не гуляю, по тракту пешком идти не собираюсь. Но ведь послушаю такие истории — кровь стынет и мурашки бегут. Так-то, — она шумно отпила из чашки, потянулась к подносу со вчерашним печеньем и кивнула в сторону зала: — Мастера дознавателя-то, кстати, уж второй день не видно. Не случилось ли чего?

— Служба у него хлопотная. Нет времени по тавернам расхаживать, — пожала плечами в ответ.

Отсутствие Реджиса я, разумеется, заметила. Но списала на срочные дела и визиты в дом леди Сибилл. Не решил же отказываться от ужина по причине личной неприязни ко мне. Слишком мелко, учитывая прошлые разногласия.

— Может, захворал? — предположила Мод. — Погода еще сырая, а он приезжий. У нас приезжие с непривычки вначале болеют. С вами-то, госпожа, все в порядке?

— В порядке. Видишь ведь. Да и приехала я всего-то…

Подсчет проведенных в Леайте дней поразил. Неприятно или нет, еще не решила. Казалось, совсем недавно вышла из душного экипажа и постучалась в дверь, а пальцев на руках хватит чтобы сосчитать уже недели. Оглянуться не успею как минет целый год. Светлые боги, надо же!

— Глупости, Мод, все утро болтаешь. Сорель на побережье родилась и много лет прожила. Ей-то к чему привыкать? А мастер дознаватель год или больше в городе. Лишь бы языком чесать. То хворь у нее, то чудовища…

— Не нужно вот, господин Анри, — обиженно насупилась служанка. — Я, может, беспокоюсь, а вы — «глупости-глупости».

— Будто нет? Все слухи в городе собрала.

— Слухи она, господин Анри, очень любит, — встряла в беседу подошедшая с кухни Лизет. Поправляя свежий передник, она покосилась на сестру и добавила: — Еще говорит будто я больше болтаю.

— Разве ж нет? Отец тебя языкастой называет, между прочим.

— Это потому, что не молчу, если начинает гадость какую говорить. Госпожа Сорель, представьте: вчера сказал будто замуж пора, мол, надоело самому управу на меня искать.

— Надоела ему хуже горькой редьки.

— Будто ты не надоела?

— Я-то что?

— А ничего. Помнишь, он и матери говорил, мол, боги двумя дочерьми наказали? Значит, не одна я надоела.

Анри со вздохом допил остатки эля и наверняка пожалел, что вступил с сестрами в спор. А мне вдруг стало не по себе. По плечам прошелся легкий озноб и показалось: теплая шаль совсем не греет. Захотелось замереть, зажмуриться и не чувствовать насколько быстро утекает время. Как песок сквозь пальцы — не остановишь. Положенный по закону год истечет, настанет пора продать таверну, собрать вещи и уехать. И никаких нотаций Анри с самого утра, никаких споров Мод и Лизет, ни единой пьяно-счастливой улыбки фонарщика и особенно беспокойства об отсутствии Реджиса.

— А ну-ка хватит! — повысила голос я, враз обрывая щебечущих девиц. — Лучше вон гостю закуски предложите, не то до вечера за столом проспит. Давай-давай, Мод. А ты, Лизет, столы протри — скоро постояльцы к завтраку спустятся. Не стойте как вкопанные.

— Сорель, вас муха укусила? — непонимающе развел руками Анри.

— А вы прекращайте глаза заливать. Нам налоги считать, а уже эля нализались.

— Тут целиком ваша вина.

— Чего?

— Всего одна кружка и та неполная. Вы, кстати, пожадничали. Сорель, да что такое?

Сама хотела бы разобраться. С первого дня в «коте и лютне» все дальше гнала воспоминания о приюте, школе и тесной съемной комнатушке под крышей. Стоило подумать, сидя в собственном кабинете или лежа на просторной кровати, как начинала грызть невыносимая тоска. Десять, сшейд бы их пожрал, десять лет! Я могла жить здесь и не знать бед страшнее сварливой тётки и нехитрой работы служанки. Но боги решили позабавиться и устроить целую череду испытаний, из-за которых о возвращении и думать не хотелось. В приюте я часто вспоминала о таверне, на учебе реже, потов вовсе изредка. Пообещала никогда не называть это место домом. Теперь же, когда запрет нарушен, вдруг стало ясно: продать часть наследства и продать дом — совершенно разные вещи.

Как я узнала из рассказов Анри, супруга бургомистра вечерами любила прогуливаться по набережной. В благоприятную погоду и при хорошем расположении духа она брала компаньонку, пару подруг, а то и вечно занятого мужа, надевала красивое платье и отправлялась к морю. Приятная беседа радовала, вид волн успокаивал, а солоноватый влажный воздух благотворно влиял на кожу, дольше сохраняя молодость. Чушь, разумеется, полнейшая. Но благодаря подобным заблуждениям магистрат выделил достаточную сумму для ремонта старинной набережной. Еще в моем детстве та была разбитой и заброшенной давным-давно, не занятой местными бродягами лишь по причине нахождения рядом зданий, выкупленных состоятельными господами под дома, конторы, питейные заведения и еще невесть что. Поговаривали, здесь собирались открыть театр, но в сказки я верила даже меньше, чем в молодость от морского воздуха. Добиться благотворного влияния на кожу можно. Только