утра служанка пересказывала жуткие сплетни о погибших на тракте путниках. Теперь вы говорите о человеке, умершем ни с того ни с сего.

— Простите, если огорчил. Можем сменить тему.

О, не торопитесь, дорогой господин Мейкс, давайте продолжим. Куда больше я огорчусь, если ничего не сумею выяснить.

— Зачем же? Вы слышали о школе травниц? Все ученики за несколько лет приобретают не только навыки создания лекарств и различных снадобий, но и ухода за больными. Я какое-то время была помощницей целителя и знаю — люди не умирают просто так, без причины. Всегда есть нечто неизвестное, иногда неожиданное, иногда пугающее. Поэтому ваши слова немного задевают.

— Право, не знаю, что сказать, — ну еще бы! — Возможно, таки есть. Но мой партнер действительно выглядел очень здоровым.

— Есть недуги, дремлющие долгие года и проявляющиеся в одночасье. Конечно, обсуждать их — дело целителей. Но, думаю, кто-то да замечал странности в поведении.

Впереди показалась вывеска таверны, и я нарочно замедлила шаг, не оставляя надежды выведать хоть какую-то малость.

— Удивляете все сильнее, госпожа Ирмас, — улыбнулся Себастиан. — Ваша внимательность к деталям достойна восхищения. Не каждая девушка может ею похвастаться. Если подумать, я замечал некую перемену в покойном партнере. Он отменил несколько встреч, чего раньше никогда не делал. Обен ставил предприятие превыше всего. Потому стал тревожным, рассеянным. Даже в день прибытия «голубки» сразу оговорил, что должен кого-то увидеть и спешно ушел после подписания документов. Разве эти признаки являются предвестниками болезни?

— Поверьте, количество болезней слишком велико, чтобы разгадать диагноз только по нервному напряжению. Они присуще длинному списку недугов. Вполне возможно, его что-то очень беспокоило. Но расскажите еще немного о товарах с островов? Что пользуется особым спросом?

Уверена, Мейкс ничего ценного больше не скажет. Дальнейшие вопросы вызовут ненужные подозрения. Конечно, могла бы наплести о чисто научном интересе к случайным смертям и это бы сработало, будь я целителем. Но обычной травнице, чьими способностями, если начистоту, частенько пренебрегают, никто не поверит.

Глава двадцать вторая

Тибо вошел непривычно тихо, и это сразу навело на мысль: что-то не так. Выглядел он заспанным, помятым, волосы кое-как зачесаны пятерней, на поношенном камзоле не хватало двух пуговиц, а глаза покраснели после явно непростой ночи.

— Доброе утро, госпожа Сорель, — произнес хриплым шепотом, опускаясь на ближайшую к стойке скамью. — Нет ли какого средства, для возвращения голоса? Кхм-кхм.

— Спаси Лорхана. Что с тобой приключилось?

— До самого утра ни минутки свободной, а к рассвету я петь не смог. Девицам некоторым вон нипочем, морякам тоже — до сих пор ром хлещут. А я вот…

Тибо виновато развел руками и склонил голову.

— Надеюсь только на вашу милость, госпожа Сорель.

— Ладно уж, — усмехнулась в ответ. — Специального средства у меня не имеется. Но могу сделать отвар, который снимет боль и вернет голос. Возможно, к утру заговоришь, а к завтрашнему вечеру сможешь петь.

— Благодарю, госпожа, — Тибо приложил руку к груди. — Прекраснее и щедрее вас никого не встречал.

— Это от жадности, — резко бросил Анри, с легким пренебрежением разглядывая музыканта. — И на кой сшейд ты потащился в тот бордель? Решил заплатят больше? А нам теперь как быть? Кто будет гостей развлекать целый день? Может, и завтрашний тоже, а?

— Я признаю ошибку, господин Равьен, — почти прошептал Тибо, не добавляя ни единого аргумента в собственную защиту. Еще позавчера гордо заявил, что намерен поработать в районе красных фонарей на дне рождения хозяйки публичного дома. Обещал никоим образом не навредить таверне, но вышло по-другому.

— Признает он. Взгляните, Сорель, даже не покраснел.

— Анри, подойдите к этому с другой стороны, — я взяла с полки низенький кувшин с широким горлышком — самый подходящий для небольшой порции снадобья, способного исцелить охрипшего страдальца. — День или два он проведет в молчании. Будет только играть. Не споет моряцкую песню, от которой у вас ломит виски, десяток раз подряд, не наговорит пошлостей служанкам, а те не пожалуются. Да и спорить не станет, верно?

— Ни слова не скажу против, госпожа, — клятвенно заверил Тибо.

— Видите? — я подозвала спустившуюся Кайру и велела принести из кухни травы и кипяток.

— А, по-моему, за такое нужно гнать поганой метлой.

Тибо по-прежнему молчал, героически вынося натиск бухгалтера. Во-первых, возразить просто был не способен, во-вторых, действительно мог вылететь на улицу. Если бы не талант и посетители, проходившие послушать баллады, я бы не закрывала глаза на некоторые выходки.

— Давайте лучше придумаем ему наказание? К примеру, пусть бесплатно поет целый день. Два дня. Потом найдет музыкантов на праздник? М, что скажете?

— Праздник? — Тибо заинтересованно подался вперед, слегка повысил голос и закашлялся, чем вызвал крайне неодобрительное цоканье Анри. — Я, госпожа, готов полностью искупить вину. Духи тьмы попутали связаться с этой мадам Клоди. Не женщина, а пьяный пират. И чем больше рома, тем крепче стоит на ногах. И все желает песен или отказывается платить.

— Будто мы не предупреждали, — съехидничал Анри.

Вернулась Кайра со всем необходимым и, пока я раскладывала компоненты, рассказала, что дама из Крирейна просит завтрак прямо в комнату, а также желает задержаться еще на два дня. Затем появилась Эри с подносом, покосилась на грустного Тибо и видимо осталась довольна, что тот не способен лишний раз раскрыть рот.

Умелому целителю не составило бы труда вернуть сорванный голос за какую-нибудь четверть часа, однако, услуга недешевая. Бедняге Тибо пришлось бы расплачиваться целый месяц, отказываясь от скромного жалования. Впрочем, он особо и не тратился — столоваться я разрешала в таверне.

Зелье для голоса по классическому рецепту готовилось неделю, требовало добавления двух сложных компонентов и стоило приличных денег. В лавке господина Даклина я несколько раз готовила для известной оперной певицы. Помню разряженного лакея во взбитом парике, приехавшего за заказом и задиравшего нос едва ли не до потолка. Такое лекарство Тибо тоже не годилось. А вот отвар из трав, действующий пусть и медленно, зато наверняка, в самый раз.

— Сорель, вы собираетесь делать это прямо здесь? — Анри перегнулся через стойку, наблюдая, как я растираю цветки и травы в ладонях. — Светлые боги…

Он отшатнулся, когда над пальцами появилось теплое свечение.

— Отойдите и не мешайте, — я даже головы не подняла. И у создателей, и у разрушителей при работе с магией темнеют глаза. Со мной так происходит всего на мгновение, но Элти однажды сказала, что не встречала ничего более пугающего и предпочитала отворачиваться или уходить.

Когда кувшин наполнился кипятком, травы зашипели, и в воздух поднялся сизый пар.

— Я буду это