Дверь за спиной Адама распахнулась, и напороге вырос Пакер. Сержант пришел не один, его сопровождали двое джентльменов,судя по всему, юристов: темные костюмы, сосредоточенные лица, тяжелые,распухшие от бумаг кожаные портфели. Взмахом руки Пакер указал пришедшим насвободный конец длинного стола, прямо под кондиционером, и они сели. Затемгигант окинул взглядом Адама, пригнул голову и пристально всмотрелся впродолжавшего стоять у своего стула Сэма.

– У вас все в порядке?

Адам кивнул, Кэйхолл же медленно опустился настул. Когда Пакер вышел, мужчины начали выкладывать на стол толстые папки.Через минуту обоим пришлось снять пиджаки.

Некоторое время в комнате царила полнаятишина. Адам почувствовал на себе заинтересованные взгляды коллег. Еще бы – онинаходились в одной комнате с пресловутым убийцей и его защитником!

За перегородкой стукнула дверь. Двое одетых вформу парней ввели на половину Сэма невысокого жилистого чернокожего, все телокоторого опутывали прочные стальные цепи. Впечатление было такое, будто онготов наброситься на присутствующих и передушить их. Охранники усадили мужчинунапротив адвокатов, сняли кое-какие оковы, оставив, однако, те, чтоперехватывали его заведенные за спину руки. Затем один покинул комнату, другойже, выбрав место примерно посредине между Сэмом и его товарищем, широкорасставил ноги.

Кэйхолл покосился на соседа, который – этобыло очевидно – ничуть не радовался приходу юристов. Однако и те, сохраняяабсолютную невозмутимость, даже не приветствовали своего клиента. Около минутыАдам наблюдал за троицей – до того момента, пока они не заговорили.Приглушенные голоса звучали вполне отчетливо, но разобрать, о чем шла речь, непредставлялось возможным.

Сэм подался к оконцу, движением подбородкапредложив Адаму сделать то же. Когда лица обоих приблизились к решетке, Кэйхоллпрошептал:

– Это Стокгольм Тернер.

– Стокгольм?

– Да. Правда, у нас все зовут его Стоком.Афроамериканцы очень любят давать детям необычные имена. Сток говорит, чтоодного его брата зовут Берлин, другого – Копенгаген. Кто знает, может, так иесть.

– За что он сидит?

– Ограбление магазина, по-моему. Пристрелилхозяина. Года два назад суд назначил дату казни. Стоку оставалось дышать паручасов.

– Ну?

– Его адвокаты добились отсрочки, с той порыее все продлевают и продлевают. Точно, конечно, не скажешь, но, думаю, Стоквойдет в газовку сразу после меня.

Оба одновременно повернулись кпротивоположному концу стола. Дискуссия там набирала обороты. Сидя на краешкестула, Сток дергал плечами и явно нажимал на адвокатов.

Ухмыльнувшись, Сэм приник к оконцу:

– Средств у его семьи никаких, да и вообще ондля них обуза. Что с них взять – африканцы! Писем Сток не получает, приходят кнему редко. Родился он милях в пятидесяти отсюда, но свободный мир быстро забыло паршивой овце. Когда все апелляции ни к чему не привели, Сток забеспокоился,начал вдруг размышлять о жизни и смерти. У нас, если тело после казни никто невостребует, человека похоронят в безымянной могиле, как нищего. Стока этонапугало, он зашевелился. Пакер решил подыграть, мол, так и так, тебя сожгут вкрематории, а пепел пустят по ветру над Парчманом; поскольку ты надышишьсягазом, достаточно будет поднести спичку. Парень обезумел, перестал спать поночам, сбросил несколько килограммов. Потом ему пришло в голову писать письмадрузьям и родственникам, мол, вышлите хоть сколько-нибудь, чтобы меня предализемле по-христиански. Сюда потекли денежки, и Сток удвоил усилия. Начал писатьв церкви, правозащитникам. Несколько десятков долларов прислали даже егособственные адвокаты. Когда назначили дату казни, у него собралось почти четыресотни. Сток уже готов был умереть. Так, во всяком случае, он сам думал.

Глаза Сэма лучились восторгом, шепот сделалсязвенящим. Повествование свое он вел неторопливо, смакуя каждую деталь. Адамазабавляла не столько суть рассказа, сколько манера изложения собеседника.

– В Парчмане существует правило: за семьдесятдва часа до казни осужденному позволяется принимать любое количествопосетителей. Поскольку безопасности бедняги фактически уже ничто не угрожает,ему разрешено делать едва ли не все, чего душа пожелала. У входа в блок естьнебольшая комната со столом и с телефоном. На какое-то время она становитсягостиной. Обычно там собирается целая толпа: бабули, племянники и племянницы,двоюродные братья, сестры и прочие – у афроамериканцев так заведено. Приезжаютавтобусами. Появляются даже те, кто на свободе двух слов не сказалродственничку. Светский раут, да и только. Существует также еще одно правило,на бумаге, я уверен, оно не зафиксировано: последнее супружеское свидание. Еслижены нет, то инспектор, в своей безграничной милости, позволяет встречу сподругой. Прощальный акт любви.

Сэм оглянулся по сторонам и прижал лицо кпрутьям решетки.

– Видишь ли, Сток у нас – личность известная.Каким-то образом он убедил инспектора в том, что имеет не только жену, но идаму сердца, причем обе согласились уделить ему несколько минут. Одновременно!Любовь втроем, представляешь! Найфех, безусловно, был заранее проинформирован,но какая разница – Стока здесь любят, все равно ему помирать. В общем,согласились. Сток сидит в окружении домочадцев, большинство из которых изнать-то его не хотели, наслаждается бифштексом с жареным картофелем, абезутешная родня ручьями льет слезы. Часа за четыре до казни посетителейотправляют в храм. Сток остается ждать автобус, который должен привезти жену илюбовницу. Через пятнадцать минут охрана приводит обеих. У Стока от нетерпенияглаза на лоб лезут. Как-никак двенадцать лет на Скамье.

Заботливый Найфех распорядился принести вкомнату кушетку. Позже охранники рассказывали, каких молодых и роскошных женщинСток успел очаровать. Итак, одну он укладывает на кушетку, вторую сажает себена колени, дает волю рукам, но в этот момент раздается телефонный звонок.Чертыхаясь, Сток берет трубку и слышит истерический голос своего адвоката: судпринял решение об отсрочке! Момент для звонка, должен сказать, был выбран несамый удачный. Какая, к черту, отсрочка? Есть дела поважнее. Через три минутыновый звонок. Адвокат уже пришел в себя и довольно внятно сообщает, посредствомчего спас на некоторое время клиенту жизнь. Сток бормочет слова благодарности ипросит хоть на час сохранить благую весть в тайне.

Адам невольно повернулся к соседям. Интересно,кто из них звонил Стоку, пока тот пользовался своим законным супружескимправом?