Алисия уже взялась было за ручку двери, но оглянулась,запоздало сообразив, что сын и невестка широко улыбаются и при этом совершенноне намереваются следовать ее примеру.

— Нам пора, — весело напомнила она.

— Думаю, следует подождать, пока я скажу, о чем намеревалсяоговорить с тобой, — мягко пояснил Клейтон.

Алисия мгновенно обернулась.

— Я, естественно, предположила, что ты хотел дать мненагоняй за то, что не постаралась примирить тебя с Уитни! — выпалила она,отбросив маску ангельской невинности.

— Возможно, так и следовало сделать, — с ухмылкой кивнулКлейтон. — Однако я посчитал более важным объявить, что ты вот-вот станешьбабушкой.

Сияющая улыбка озарила лицо Алисии Уэстморлэнд. Онапорывисто схватила за руки сына и невестку.

— О, мои дорогие, — выдохнула она и, не в силах найти слов,способных выразить ее счастье, прижала их ладони к щекам. — О, мои дорогие!

Граф Лэнгфорд, высокий изможденный человек лет восьмидесяти,приходившийся кузеном отцу Клейтона, маячил в дверях столовой, опираясь однойрукой о косяк, а другой — на палку черного дерева.

— Клеймор! — приветствовал он, когда Клейтон выходил изкомнаты под руку с Уитни. — Не могу ли я перемолвиться с вами словечком? — И,бросив на Уитни извиняющийся взгляд, добавил:— Насколько я понял, ваш мужприехал только вчера ночью, но не могли бы вы расстаться с ним всего нанесколько минут? Дело неотложной важности.

— Разумеется, — охотно согласилась Уитни. — Пойду поищуСтивена и его компанию.

Она упорхнула в сад, а Лэнгфорд поспешно схватился заКлейтона, чтобы не упасть.

— Ваша жена не только красива, но и добра. Вчера провела сомной несколько часов, пока я распространялся насчет своих исследований трудовдревних философов. Поверите ли, — подмигнув, признался он, — она также весьмаправдоподобно притворялась, будто интересуется не только темой беседы, но имоей скромной персоной. Клянусь, я словно сбросил двадцать лет!

— Временами она и со мной творит нечто подобное, — пошутилКлейтон, медленно уводя старого графа в единственное никем не занятое помещениена первом этаже.

— Двадцать лет назад вы были зеленым юнцом.

— Именно это я имею в виду, — добродушно пояснил Клейтон.

Поудобнее устроив Лэнгфорда в маленькой гостиной, где передэтим беседовал с матерью, Клейтон сел напротив. Однако Лэнгфорд растерянноозирался, явно не зная, с чего начать.

— Вы что-то говорили о неотложном деле? — мягко напомнилгерцог.

Лэнгфорд печально вздохнул.

— В моем возрасте, Клеймор, все дела неотложные, поскольку ямогу в любую секунду уйти в вечность, — изрек он и, не дав возможности Клейтонупробормотать фальшивые уверения в том, что впереди у графа еще много лет,решительно перешел к предмету обсуждения:

— Я хотел бы потолковать о вашем брате.

Клейтон, скрывая удивление, молча кивнул.

— Я всегда считал вас оплотом семьи, и всем известно, что увас настоящее чутье на выгодные финансовые предприятия и что благодаря этомуваше состояние многократно умножилось.

Он помедлил, но Клейтон просто поднял брови, ничего неутверждая, но и не отрицая.

— Мои сведения, касающиеся вашего… необычного… таланта,достаточно точны, — оборонил граф, очевидно, смущенный тем, что приходитсякасаться столь вульгарного предмета, и как можно деликатнее продолжал:— До сихпор я считал, что наследство Стивена тоже находиться под вашим присмотром, ипоэтому предполагал, будто у Стивена нет деловых способностей. Это верно?

Не будь граф довольно близким родственником весьмапреклонных лет, Клейтон нашел бы способ положить конец этому оскорбительномуразговору.

— Это совершенно не так, — коротко бросил он.

Граф распознал в голосе собеседника предостерегающие нотки,но тем не менее продолжал упорствовать:

— Значит, это права, что Стивен за прошлый год сделал рядвложений, казавшихся поначалу довольно легкомысленными и рискованными, но потоммногократно окупившимися? Я слышал самые невероятные сплетни от членов моегоклуба, но хотел, чтобы именно вы это подтвердили. Не могли бы сказать мне: этодомысли или факты?

— Только если вы приведете достаточно веские доводы в пользутакой откровенности.

— Поверьте, мне необходимо знать наверняка.

— В таком случае потолкуйте со Стивеном.

Граф покачал головой:

— Нельзя. Он не должен ничего знать.

— Тогда, боюсь, эта дискуссия ни к чему не приведет! —холодно отрезал Клейтон.

— Хорошо, я сдаюсь и объясню причину моих настойчивыхрасспросов, но предупреждаю: все это строго между нами.

— Не представляю, что могло бы побудить меня обсуждатьфинансовые дела Стивена с кем бы то ни было, даже с вами, — твердо объявилКлейтон, пытаясь встать.

— Если Стивен в самом деле так богат, как твердят слухи, инажил состояние собственными трудами, я хотел бы назначить его своим законнымнаследником.

Клейтон сухо улыбнулся, однако все же сел.

— Заманчивое предложение.

— Если я назову Стивена своим наследником, он почти ничегоне получит. Очень мало земли и никакого дохода. Много лет назад наша ветвьсемьи была почти такой же зажиточной, как ваша, но мои предки мотали деньги безсчета и только тратили, не умея ни копить, ни откладывать на будущее. И врезультате мои поместья в упадке и практически ничего не стоят, зато титулыдревние и благородные. Если я умру, не сделав специальных распоряжений, моититулы и земли безоговорочно переходят к вам. Пока я ничего не знал проСтивена, был вполне доволен таким положением вещей, рассчитывая, что могуположиться на ваше чувство долга, как, впрочем, и богатство. Вы могли быподдерживать мои владения в достойном состоянии и приглядывать за ними кудалучше, чем я.

Граф снова замялся, внимательно изучая рисунок из светлыхвиноградных лоз на ковре, переложил палку из одной руки в другую. Наконец,подняв голову, он с достоинством изрек:

— У вас и без того много достойных титулов, куда болеевысоких, чем вы унаследуете от меня, а мои поместья не идут ни в какоесравнение с вашими. Я был бы счастлив сделать своим наследником человека,который высоко ценил бы все, что получит от меня. Не того, который не упомнитвсех своих титулов и доставшихся ему имений. Наша семья достаточно велика, вней есть много достойных кандидатов, но я хотел бы выбрать такого, которогохорошо знаю и люблю.