положении! — вскричал адмирал Карсуэлл. — Нам необходимо удерживать неприятельские корабли как можно дальше от Земли. Я настаиваю, чтобы флот немедленно окружил неприятельский шар и приступил к активным действиям.

— Адмирал, может быть, вам следует напомнить, что мы оказались в численном меньшинстве? — спокойно проговорил адмирал Бенвенуто. — При нынешнем боевом построении все корабли Имперского Космического Флота располагаются между неприятелем и Землей. Если же мы применим тактику охвата вражеского шара, то большая часть наших боевых единиц окажется в стороне от курса пиратской армады, в результате чего заговорщики на своем пути к Земле встретят только видимость сопротивления. Заверяю вас, что построение в форме шара никогда раньше не применялось для атакующих действий. Неприятель сейчас использует такой боевой порядок только для того, чтобы вынудить нас совершить ошибку и перестроиться для выполнения охвата, что позволит ему успешно действовать в соответствии со своими истинными тактическими планами. Дамы и господа, мы не должны попадаться на эту уловку. Нам следует заставить их самих перестроиться в настоящий боевой порядок, даже если для этого мы вынуждены будем из стратегических соображений отступать.

Тем временем два флота уже вошли в зону действия оружия и на мониторе компьютера присутствующие могли видеть, что схватка началась. Правда, интенсивность огня была пока невелика, стрельба велась лишь несколькими кораблями. Со стороны пиратов огонь могли вести только те корабли, которые находились на внешней стороне шара, обращенной к стене из имперских кораблей. Со стороны же Имперского Космического Флота в перестрелке участвовали корабли, находившиеся в непосредственной близости от места соприкосновения стены и шара. Хоть и медленно, но стена, образованная имперскими кораблями, сдвигалась к Земле по мере того, как пираты, используя свой громадный численный перевес, вели яростный огонь по цели, стремясь прорвать боевые порядки Имперского Космического Флота.

На Земле, на Западном побережье Северной Америки, солнце уже склонялось к закату, когда официальная часть церемонии в Бладстар-холле приблизилась к завершению. Вслед за последними представлениями подданных новой Императрице и принесения ими присяги на верность с речью по традиции должна была выступить новая повелительница. У Эдны на этот случай была заготовлена длинная речь, но создавшаяся обстановка требовала ее безотлагательного присутствия совсем в другом месте. Поэтому она отложила в сторону подготовленный текст и экспромтом высказала лишь несколько самых важных, на ее взгляд, тезисов. Она поблагодарила всех, кто присутствовал на церемонии коронации и всех, кто приветствовал ее восшествие на престол и сохранял верность Империи. Эдна дала высокую оценку правлению своего отца, которое характеризовалось мудростью и миром и торжественно пообещала, что приложит все свои силы для продолжения этой политики. В заключение своего короткого обращения она попросила каждого гражданина Империи сохранять храбрость и верность, пока Империя не выйдет из настоящего кризиса. Последнее замечание сразу насторожило ее всегалактическую аудиторию, так как подавляющая часть граждан не имела ни малейшего представления о том, что в Империи был кризис. Но очень скоро им предстояло узнать это.

Как только официальная часть церемонии закончилась, Эдна поспешила покинуть Бладстар-холл и когда она шла по залу, казалось, что за ней, словно шлейф от ее платья, тянулись величие и сила. В соответствии с традицией ей следовало на том же самом конном экипаже вернуться в императорский дворец, где должны были состояться парадный обед и бал. Однако Эдна решила, что в этот день уже в достаточной степени отдала дань традициям и далее тратить время на условности, когда в Империи полыхает война, сочла для себя невозможным. Вместе со своим отцом она воспользовалась персональным вертолетом и поспешила во дворец, где объявила о том, что все празднества переносятся на неделю по причине серьезной угрозы существованию Империи.

Оказавшись снова во дворце, Эдна и ее отец направились в зал заседаний, в котором имелся аппарат прямой связи с Лунной Базой. Пока адмирал Бенвенуто вместе со своими подчиненными неотрывно следил за ходом развития сражения, главный адъютант доложил новой Императрице о всех событиях, которые произошли вплоть до последнего момента. Ей в обобщенном виде были изложены все аргументы за и против тактики охвата неприятельской армады, которые Эдна выслушала с самым серьезным видом. Рядом с ней, но так, чтобы его изображение не попадало в объектив передающей камеры, сидел ее отец, который гладил дочь по руке, чтобы придать ей уверенности. Разумеется, все решения должна была принимать она одна, но Уильям хотел дать ей понять, что в случае необходимости поддержит ее, высказав свое мнение.

Когда Эдна полностью ознакомилась с особенностями создавшейся ситуации, она вызвала для личного разговора адмирала Бенвенуто.

— Вы уверены в том, что построение неприятеля в виде шара является только уловкой для того, чтобы ввести нас в заблуждение? — спросила она у лорда адмиралтейства.

— При таком боевом построении они не смогут нанести удар по Земле, — ответил адмирал. — Сейчас все неприятельские корабли с большой огневой мощью располагаются в центре этого шара, а те корабли, которые образуют внешнюю поверхность, не имеют достаточно сильного вооружения, чтобы вызвать сколько-нибудь заметные разрушения на Земле. Их единственная цель заключается в том, чтобы заставить нас совершить ложный шаг перед тем, как они перестроятся в свой настоящий боевой порядок.

— Но большинство совета, как мне кажется, более предпочтительной считает тактику охвата.

Бенвенуто гордо выпрямился.

— В своих действиях я могу руководствоваться только тем опытом, который приобрел за сорок лет службы в Имперском Космическом Флоте. И пусть залогом верности принятого мной решения будет моя репутация военачальника.

— Кроме вашей репутации на кон поставлено и еще нечто гораздо большее, — холодно заметила Эдна. — Участь самой Империи может напрямую зависеть от исхода этой битвы.

— Тем более, Ваше Величество, мне надо действовать так, как я считаю единственно верным.

— Я буду молиться за нас обоих, адмирал. Продолжайте.

Императрица отключила аппарат прямой связи и взглянула на отца. То имперское величие, с которым Эдна держалась, разговаривая с подчиненными, сейчас покинуло ее, уступив место нерешительности.

— Правильно ли я поступила? — спросила она.

— Время скажет тебе об этом лучше, чем я, — проговорил Уильям Стэнли, обняв дочь за плечи, чтобы она лучше ощутила его поддержку. — Но я, конечно, никогда не назначил бы Чезаре Бенвенуто лордом адмиралтейства только из-за того, что мне понравились его усы. И вообще, коль ты берешь себе в советчики по какому-либо вопросу знающего человека, ты должна целиком положиться на его мнение в этой области. — Он улыбнулся. — Ну а если это тебя утешит,