– Фросю, на весах в ванной – семнадцатькилограмм сто грамм.

– С кроссовками и в джинсах, –пояснила Лизавета, – прикинь, она весит чуть больше Ады.

Наши собачки тянут каждая на двенадцатькилограммов.

– Ее надо пивными дрожжамикормить, – не успокаивался Кирюшка, – худая, как скелетина.

– Сам скелетина, – пискнула Фрося.

Я вздохнула. Одними витаминами тут необойдешься. Девочку нужно усиленно пичкать высококалорийной пищей и обязательнопоказать врачу. Ну не может ребенок школьного возраста в одежде и обуви весить,как полторы мопсихи.

Утром я проснулась ни свет ни заря от звенящейтишины. Первый раз я осталась на ночь совершенно одна. Вчера вечером Ребеккаувезла Фросю с собой. Лиза, Кирюшка и Костя поехали с ними, детей разбиралолюбопытство. Где-то около одиннадцати Бекки позвонила мне и сообщила:

– Вся компания остается у нас, а Костяпросит тебя сообщить его дедушке.

– Сам позвонить не может?

Ребекка рассмеялась:

– Боится, что генерал рассердится.

– Вам дети не помешают?

– Ни минуты, – ответилаБекки, – мама просто счастлива, ожила и перестала плакать. Они слопали еепирог с вареньем, который я не ем из-за фигуры. Так что теперь мамуля стоит уплиты и выпекает оладьи с яблоками. А все толпятся вокруг и хватают горячие сосковородки. Ты знаешь, что Рейчел обожает блинчики? Впрочем, Рамик, Муля и Адатоже.

– Они и собак прихватили?!!

– Ну когда песики еще в гостяхпобывают? – процитировала Ребекка Кирюшку, захохотала и отсоединилась.

Я подошла к аквариуму, где тихо сиделапучеглазая Гертруда, постучала ногтем по стеклу и сказала:

– Бедная ты жаба! Никуда-то тебя не взяли– ни на «Мерседесе» покататься, ни в «Три кита», ни в гости.

Гертруда не пошевелилась, только затрясласкладчатым подбородком.

Ровно в десять утра раздался звонок.

– Лампа! – прогремел Володя Костин.

– Не сюда попали! – рявкнула я ишвырнула трубку.

Но телефон затарахтел вновь:

– Лампудель…

– Здесь такая не проживает.

– Заканчивай придуриваться, – вышелиз себя приятель, – жди, сейчас приеду, поговорить надо.

Я засунула трубку в диванные подушки иринулась к шкафу. Спасибо за предупреждение, мне с тобой болтать не о чем, иискренне надеюсь, что успею удрать до твоего приезда.

Сегодня я доехала до Киевского вокзала вполнебыстро и, лихо повернув на стрелку, припарковалась во дворе жилого дома.Дальнейший путь вел к метро, нужно было добраться ни больше ни меньше как доЗябликова, именно там был расположен институт, в который столь удачнопристроился соискателем Виктор Славин.

Профессор Ираклий Лукьянович Глаголевпреспокойненько сидел над горой отпечатанных листочков.

– Вы ко мне, душенька? – ласковоосведомился старик.

Несмотря на имя, в математике не было ничегогрузинского, может, только слегка крупноватый нос выдавал предков с Кавказскихгор.

– К вам.

– Садитесь, ангел, и показывайте.

– Что?

– Ну не знаю, что у вас. Реферат?

– Нет.

– Я вам должен зачет?

– Скажите, Виктор Славин ваш аспирант?

– Славин? Ах, Витюша! Нет.

– Как нет? А он говорил всем, чтодиссертацию у вас пишет.

– Ох, душечка, не аспирант, а соискатель.

Господи, какая разница, важно, что я попала понужному адресу.

– Не знаете, где его можно отыскать?

– Собственно говоря, а чтослучилось? – насторожился профессор.

– Я его бывшая жена, мы разъехались, норазвод не оформляли, теперь я собралась замуж и не могу нигде найти Витю.

Глаголев вытащил из кармана очки, водрузил ихна нос, осмотрел меня с ног до головы, вздохнул и произнес:

– Жену Виктора Славина зовут ЗояРодионовна, она хирург.

– Ну и что? Это я и есть, Зоя.

– Видите ли, душенька, – спокойно,словно растолковывая непонятный новый материал, начал Глаголев, – ЗояРодионовна уже несколько лет лечит меня от заболеваний суставов, и я могу совсей определенностью заявить: вы – не она.

От неожиданности я поперхнулась. Да уж,ситуация глупее не придумаешь. Пришлось вытаскивать из сумочки удостоверениеФСБ и перестраиваться на ходу:

– Служба безопасности, агент Романова.

– Дайте-ка на секундочку, – попросилстаричок.

Я протянула бордовую книжечку.

Пусть полюбуется, все на месте: фотография,печать и личная подпись.

Профессор повертел ксиву и, вернув, со вздохомзаявил:

– Мой внук похожую купил, только сверхунаписано: «Удостоверение Терминатора».

У меня просто отвисла челюсть, до сих пор вселюди при виде трех горевших золотом букв моментально пугались и вываливалиинформацию.

– Но как вы догадались?

– Понимаете, дружочек, у меня за плечамив сумме почти десять лет отсидки в советское время за диссидентство. За стольдолгий срок я научился определять сотрудников КГБ в лицо. Печать у них на лбу,каинова, мне видна, но это эмоции, а если разбирать логично, вы совершилироковую ошибку.

– Какую?

– Дали в руки постороннему человекуслужебное удостоверение, а это строжайше запрещено должностной инструкцией. Ниодин сотрудник из этих органов никогда не совершит такого неправильного, дажеопрометчивого шага. Так кто вы, голубушка, и зачем понадобился Виктор?

– Я работаю частным детективом, сразупредупреждаю, что никакой лицензии и, соответственно, документов я не имею,разыскиваю убийцу одного человека. След привел к Славину, мне просто надозадать ему пару вопросов.

Ираклий Лукьянович кивнул: