Все присутствующие бывали уже на сотнях, тысячах подобныхпразднеств. Раньше они готовились испытать восхитительную прелестьнеизведанного, встретить новую любовь, завязать нужнейшие профессиональныезнакомства, но теперь, когда достигли пика своей карьеры, когда уже не осталосьвызовов, на которые надо ответить, остается лишь сравнивать яхты, сопоставлятьсвои бриллианты с бриллиантами соседки, гордиться местом у окна перед теми,кому нашлось место лишь у дверей, ибо первое есть вернейший признакпревосходства. Да, таков финал: скука и соперничество. Десятилетия борьбы заместо, занимаемое теперь, опустошили их души, и теперь там нет дажеудовольствия от сознания того, что можно полюбоваться еще одним закатом.

О чем же думают эти молчаливые, отчужденные от своих мужейбогатые дамы?

О возрасте.

О том, что пришла пора снова посетить специалиста попластической хирургии и устранить ущерб, причиненный временем. Габриэла знает,что когда-нибудь эта участь постигнет и ее, и внезапно — должно быть, из-затого, какой бурный выдался сегодняшний день, финал которого столь разительноотличается от начала, — замечает, что черные мысли возвращаются.

И она снова чувствует ужас, смешанный с ликованием. Сновапосещает ее ощущение, что при всем своем упорстве и способности бороться она незаслуживает всего этого, что так и осталась девочкой, не готовой к такомуповороту судьбы. Не знает правил, рискует сильнее, чем позволяет здравый смысл,и этот мир не принадлежит ей, и она никогда не станет его частью. Она сбита столку и сама не знает, что будет делать в Европе, — а что, спрашивается,разве плохо было бы играть в каком-нибудь провинциальном американском театре изаниматься лишь тем, что нравится самой, а не тем, что диктуют другие? Онахочет быть счастливой и совсем не уверена, что к счастью приведет путь, накоторый она ступила.

«Ну, хватит! Гони эти мысли!»

Здесь она не может заняться йогой, но стараетсясосредоточиться на море и красно-золотом небе. И шанс перед нею открываетсяпоистине золотой, а потому — надо преодолеть отвращение и поговорить сандрогином, пока есть еще несколько минут до «коридора». Нельзя совершитьошибку: ей достался выигрышный билет и надо правильно им воспользоваться… Онаоткрывает сумочку, чтобы поправить макияж, подкрасить губы, но видит внутрилишь скомканную шелковую бумагу. После того как скучающая гримерша обработала еев «Комнате подарков», Габриэла снова забыла забрать свою одежду и документы… Даесли бы даже и не забыла — куда бы она дела все это?

Эта сумочка — выразительный символ ее нынешней жизни:красива снаружи и абсолютно пуста внутри.

«Успокойся!»

«Солнце только что скрылось за горизонтом, а завтра,возродившись, будет сиять с прежней силой. Я тоже должна возродиться сейчас.Мне столько раз виделся во сне этот миг, что я должна быть готова принять его ине сомневаться в себе. Я верю в чудо, я удостоена благословения Господа,который услышал мои молитвы. Я должна помнить, что говорил режиссер передкаждой репетицией: "Даже если делаешь одно и то же, ты должна открыватьчто-то новое, фантастическое, невероятное, укрывшееся от тебя в прошлый раз,оставшееся незамеченным"».

Мужчина лет сорока, красивый, седеющий, в безупречно сидящемсмокинге, явно не из магазина готового платья, а сшитом на заказ каким-нибудьмаэстро портновского дела, входит в дверь и направляется к Габриэле. Но заметивна столе второй бокал шампанского, поворачивает в другой конец бара. Девушкехотелось бы поболтать с ним, раз андрогин куда-то запропал, но она помнит егозавет:

«Веди себя прилично».

И в самом деле, на что это будет похоже, если девушка в барероскошного отеля начнет заигрывать с немолодым господином: такое поведение —недостойно, вернее, достойно порицания и осуждения.

Габриэла выпивает шампанское и заказывает еще одну порцию.Если андрогин исчез, как говорится, с концами, расплатиться она не сможет —нечем. Ну и ладно. От выпитого исчезают ее сомнения, прибывает уверенности всебе, и пугает теперь лишь, сможет ли она попасть на праздник и выполнить своиобязанности.

Нет, она уже не та девочка из американского захолустья,которая боролась за свое место под солнцем — и никогда уже больше ею не будет.Она идет вперед, еще один бокал — и вот она уже не страшится неизведанного иневедомого, а опасается, что так и не получит шанса понять, что все-таки значит— быть здесь. Ее приводит в ужас мысль, что в любую минуту все можетперемениться разительно. Как сделать так, чтобы сегодняшнее чудо продлилосьхотя бы до завтра? Как получить хоть самые ничтожные гарантии того, что всепосулы и обещания, прозвучавшие за последние несколько часов, будут выполнены?О, сколько раз уже стояла она перед заветными дверями, мысленно обозревалафантастические перспективы, целыми днями и неделями мечтала о возможностипреобразовать свою жизнь до неузнаваемости — и все для того, чтобы убедиться:телефон не звонит, забытое CV валяется в углу, режиссер, извиняясь, сообщает,что нашел более подходящую исполнительницу, «хотя ты тоже очень талантлива и недолжна отчаиваться…». Жизнь пробует и испытывает волю людей на разные лады: тосделает так, чтобы ничего не Происходило вообще, то обрушит на тебя все сразу иодновременно.

Вошедший в бар мужчина не спускает глаз с нее и со второгобокала на столе. Ах, если бы он решился подсесть! С самого утра ей не с кембыло поговорить о том, что происходит. Несколько раз порывалась позвонитьдомой, но спохватывалась, что телефон остался в старой сумке и на нем сейчас,наверное, уже не осталось места для новых сообщений — столько эсэмэс прислалией соседки по квартире, жаждущие узнать, где она, как она, добыла ликакое-нибудь приглашение, не хочет ли пойти с ними на третьеразряднуювечеринку, где тем не менее «может появиться такой-то».

Она не имеет права ничего никому рассказывать. Она сделалаогромный шаг вперед и сейчас сидит одна в баре этого отеля, замирая от ужасапри мысли о том, что этот сон кончится, но зная, что она никогда уже не будеттакой, как прежде. Она добралась уже почти до самой вершины: либо еще одноусилие, либо порыв ветра сбросит ее вниз.

Седеющий господин лет сорока по-прежнему здесь, пьетапельсиновый сок. На мгновение встретившись взглядом с Габриэлой, он ейулыбается. Она делает вид, что не замечает.

Почему она так боится? Потому что не знает, как вести себя вновых обстоятельствах. И помощи ждать не от кого: ей только отдают приказания,требуя выполнять их беспрекословно. Она чувствует себя как запертый в темнойкомнате ребенок, которому надо самому отыскать путь к двери, ибо кто-то оченьмогущественный зовет и требует повиновения.

Мысли ее прерывает появившийся у стола андрогин:

— Подождем еще немного. Только сейчас начинают входить.