задумчиво.

У меня к нему не три, а миллион тридцать три вопроса, и как выбрать самые-самые?

Беру из плошки сразу несколько сухариков и забрасываю их в рот. Вкусно, и хрустят приятно, одновременно прямо тая на языке.

— Не для публикации, — уточняет Джек.

— Угу, — откликаюсь и, подумав, придвигаю к себе всю плошку. Кули — просто волшебник.

— Я серьезно. — Джек не сводит с меня глаз.

— Я тоже. — Пожимаю плечом и забрасываю в рот новую порцию сухариков. — М-м… — Соберись, Кайя! — «Дж» и «Р», — выбираю вопрос, — первые буквы всех твоих псевдонимов. Что они означают?

На его лице появляется улыбка: явно не ожидал, что я зайду с этого бока. Но мы же не для официального интервью, верно? Тогда бы я спросила прямо, на кого он работает. Но вопроса у меня всего три, и я имею право потешить исключительно свое любопытство.

— Ничего. Это просто инициалы. Пока я запрашиваю документы с именами на эти буквы, значит, у меня все хорошо.

А если речь шла о семье, то…

Прищуриваюсь.

— Твой шеф — твой родственник?

Джек усмехается.

— Второй вопрос?

Зараза!

— Да, блин.

— Некровный.

Черт, и как это понимать? Но если я спрошу это вслух, то джин улетит в космос, так и не выполнив третье желание. А я намерена использовать последнюю попытку по полной.

— Твоя мать, — произношу твердо, и улыбка с лица собеседника тут же исчезает.

Совесть снова отвешивает мне внутренний пинок. Да, я знаю, что это болезненный вопрос. Сама бы не хотела касаться смерти моей матери, но и не спросить не могу — копчиком чую, что это ключ ко всему остальному.

Джек садится ровнее, опираясь на спинку стула и оставив руки расслабленно лежать на столе. Показывает, что эта тема для него не сложнее других? Нет уж, приятель, не верю.

— Моя мать была одной из тех, кто удерживал рабов на Пандоре, вынуждая их добывать синерил. Не рядовой служащей, одной из верхушки.

Вот это действительно неожиданно.

— И ты?..

— Это четвертый вопрос, — напоминает Джек, но тем не менее продолжает: — Я родился и жил на Пандоре до десяти лет. Мать погибла при задержании, а меня забрали, и больше я туда не возвращался. Конец истории.

Его голос звучит спокойно, лицо расслаблено, но меня не обманешь: это вовсе не конец истории — это стало ее началом.

— И ты… — Удивительно, но мне не сразу удается подобрать слова. — Ты пытаешься искупить грехи своей матери?

Джек снова усмехается. Больше ничего не расскажет, понимаю.

— Это пятый вопрос, — говорит ожидаемо.

Но я уже и так знаю, что попала в яблочко.

Вот только «синий туман» — такая зараза, которую не искоренить, даже если положить на это всю жизнь. Он будет исчезать с рынка и появляться вновь через год, два, пятьдесят лет. И кажется, я готова простить капитану Роу его «пигалицу», потому что он был абсолютно прав: однажды надо уметь прощаться с призраками.

Ой, что-то я расчувствовалась.

— Я, кстати, зачем тебя искала. — Натягиваю на лицо улыбку. — Можно я выложу в сеть пост про нашу чудо-подкову?

Брови Джека взлетают едва ли не к волосам.

— Ты не заболела? Ты только что спросила разрешения?

И тянется, зараза такая, к моей голове, не иначе как чтобы проверить, нет ли у меня жара.

Бью его по руке и уворачиваюсь. Ржет.

— Я имела в виду, не повредит ли это нам?

Джек щурится, глядя на меня, но руки больше не распускает.

— А если я скажу, что повредит? — интересуется.

То подписчики меня забудут, и я буду страдать.

— Значит, повременю, — пожимаю плечом.

— Тогда повредит.

Вот дерьмо. Зря спросила.

Наверняка все это написано на моем лице, потому что Джек снисходит до пояснений:

— Не надо сейчас привлекать к себе внимание, тем более с возможностью отслеживания твоей локации широкой публике.

Тем не менее он не считает, что это может повлечь за собой реальную опасность, иначе уже отобрал бы у меня комм.

— Ладно, — обещаю скрепя сердце, — подожду, пока спасем Шона.

— Договорились, — серьезно кивает Джек.

И я понимаю, что недавно пробудившаяся совесть таки меня загрызет, если я нарушу это обещание.

Глава 55

Сказать, что неожиданная откровенность Джека меня впечатлила, — это ничего не сказать.

Внезапно воспылал ко мне доверием и симпатией? Как же. Фея взмахнула крылом, и он в одночасье превратился в другого человека? Нет уж, слишком неправдоподобно.

А вот в то, что новость о Пандоре всерьез выбила его из колеи, охотно верю. Еще и капитан Роу подлил масла в огонь.

Ну так что, дружок мой камикадзе, не такой уж ты толстошкурый, каким пытаешься показаться?

Только почему-то эта мысль меня не больно-то радует.

А еще некстати разбуженная совесть подсказывает, что Дилан Роу был абсолютно прав: не надо Джеку ворошить прошлое и возвращаться на Пандору.

Кто знает, что он там видел? Смерть родной матери? Гибель рабов от ее руки? Чему стал свидетелем?

Меня даже передергивает от этой мысли. Это все равно, как если бы я в поисках призраков поехала на Аквилон. Ни за что. Я даже на кладбище не хожу — ни к чему это. Скорбь, она внутри, а не за табличками с цифрами. И уж точно не на месте трагедии.

— Кайя, ты здесь? — весело окликает меня пилот Тим, улыбаясь белозубой улыбкой, кажущейся особенно ослепительной на фоне его шоколадной кожи.

И я возвращаюсь в реальность. В моих руках карты, а сама я сижу, удобно расположившись на диване в кают-компании. Только мысли мои далеко.

— Еще как здесь! — Дарю ответную улыбку и бросаю довольный взгляд в свои карты, отчаянно блефуя.

На самом деле, комбинация у меня дерьмовая и вообще дела с самого начала хуже некуда, потому что играем мы в какую-то незнакомую мне вариацию покера. Сразу сознаться, что я в этом полный профан, не позволила гордость, а теперь уже поздно и надо держать лицо.

— Ставлю двадцатку, — идет в отрыв сидящая напротив меня Марла и, чуть краснея, стреляет глазками в Эдварда. Тот с удовольствием принимает этот флирт и одаривает женщину весьма заинтересованным взглядом.

Кстати, кроме меня и Марлы, этим вечером в кают-компании собрались